На дворе стоял май 2017 года, я находился в Курляндии с официальным визитом, и не слишком рвался домой, поскольку у матушки начался очередной всплеск активной попытки меня женить. Осознавать всё это было настолько странно, что я на какое-то время выпал из реальности, пытаясь уложить в голове все произошедшее. К счастью, две личности в одном теле не спорили, и не пытались понять, кто главный. Я словно прожил две очень разные жизни. Хотя… почему прожил? Вторая жизнь еще в самом начале.
Такой поворот судьбы казался невероятным. Но разве попадание в Фридриха Кетлера было вероятнее? Не знаю, за какие такие заслуги, но судьба дала мне шанс прожить еще одну жизнь — в большой, богатой и благополучной стране, в качестве наследника престола. Непривычно было думать, что в России до сих пор сохранилась монархия (пусть и конституционная), и что я являюсь членом императорской семьи.
Хорошо, что мне досталась память Федора. Не придется врать про амнезию и пугать окружающих изменившимся поведением. Царевич старательно учился, неплохо знал историю, но меня интересовали подробности. И я нетерпеливо полез в ноутбук, чтобы выяснить, что там пишут про Фридриха Кетлера. Любопытно же! Ну и гляну заодно на краткую выжимку исторических событий за последние триста лет. Интересно, куда завернула история с моей легкой руки. Знакомые мне вещи носили совершенно другие названия, так что я хотел познакомиться с окружающим меня миром поподробнее.
То, что Курляндия не превратилась в одну из российских губерний и осталась мировым научным центром, я уже понял. Со времен Петра I сохранилась традиция отсылать наследников российского престола в местную Академию на стажировку. Именно так я тут и оказался. Причем был отнюдь не единственным представителем правящего дома. Здесь же обучался (заканчивал последний курс) Якоб Кетлер, наследник курляндско-ирландского престола. Уже летом, по традиции, он займет место главы города Гольдингена, чтобы на практике оттачивать навыки управления.
Итак, что там историки пишут про герцога Кетлера? «С детства увлекался точными науками и механикой… обучался у самых знаменитых ученых своего времени… проявлял талант в музыке и рисовании…» А что-нибудь более существенное? Ага! «Одним из талантов герцога являлась способность оценить перспективность того или иного изобретения. Однако его чрезмерно меркантильный подход к науке лишил Курляндию собственных философов. Театры и чисто развлекательная литература также появились в стране уже после его смерти.»
Да уж… только болтунов мне и не хватало, когда Курляндия пыталась выбраться из кризиса. Не до жиру было! Нужно было хоть как-то свести концы с концами и защитить страну. И так приходилось вертеться, как уж на сковородке. Впрочем, историки хоть в чем-то отдают мне должное. Вон, вспомнили и про полевую кухню, и про оружие, и про станки, и про паровики с фрегатами, и про биржи, и про изготовление редких, ценных товаров.
«Фридрих был безусловно одаренным творческим человеком. Музыка, которую он создал, звучит до сих пор, и уже давно признана классикой. Бах, Вивальди, Гендель, Шопен и многие другие выдающиеся композиторы открыто называли себя последователями герцога. Музыка Кетлера оказала огромное влияние на их творчество». А вот сейчас мне стало немного стыдно, да. Ибо все мои произведения были плагиатом чистейшей воды.
«Своему таланту художника герцог, к сожалению, особого значения не придавал. И сохранилось не так много картин его авторства. В основном это портреты, люди на которых изображены очень реалистично. Такая манера живописи была нехарактерной для 17–18 веков, когда художники предпочитали аллегории и картинные позы. Несмотря на довольно приятельское общение с Вермеером, герцог не попал под его влияние и не изменил манеру живописи. Художественные критики находят в работах Фридриха некоторые недочеты, но согласны в одном — его картины полны жизни и искренности.»
Да весьма посредственным я был художником, потому и не упирался особо. Рисовал для себя, чтобы от дел отвлечься. «Но если картины герцога подвергаются критике, то его рисунки моделей одежды признаны одним из выдающихся достижений дизайнерской мысли.» Чего?! Какой мысли? А… это они про придуманные мной наряды… военную форму, костюмы, свадебные и обычные платья… Да, для 17–18 веков это было смело. А до потомков, наверняка, и мои наброски дошли, где я еще более революционные наряды рисовал.