Карта Европы тоже совершенно не похожа на ту, что была в памятном мне варианте истории. На территории Франции оказалось аж несколько стран. Помимо Франции республиканской и Франции королевской есть отдельное королевство Наварра и республика Бретань. Венгрия стала чем-то похожим на Финляндию конца 19 века — вошла в состав России, и имела статус Великого княжества со своим языком и частью законов. После мировой войны ей пытались предоставить независимость, но местное население не вдохновилось. Тогдашний русский император Алексей Федорович провел в Венгрии нечто типа референдума, и был немало озадачен, когда против отделения от России выступило больше 60 % проголосовавших.
Да и кому нужно уходить от сильной, влиятельной, богатой страны, которая поможет собственному населению в случае какого-нибудь ЧП? Видимо, венгры трезво оценивали свою способность не попасть под чье-либо влияние. И выбрали меньшее из зол. Не хотели, видимо, разделить участь Польши, которая еще при моей жизни (как Фридриха Кетлера) вошла в состав Пруссии, да так там и осталась. Если верить историкам, то уже лет через 20-ть не осталось никаких воспоминаний о шляхетском беспределе.
Курляндия границ не раздвинула, но это не помешало ей стать одной из ведущих мировых держав. Союз с Ирландией оказался весьма продуктивным. У стран имелся единый король и разные наместники. В Ирландии вот уже триста лет этот пост занимал представитель семейства Сарсфилдов. Романовы и Кетлеры перероднились практически со всеми европейскими домами, и начали подумывать о том, чтобы вновь породниться друг с другом. Однако в этом поколении у обоих царственных семейств рождались только мальчики.
Россия же в этом варианте истории имела просто невероятные размеры. Вся Прибалтика с Финляндией до сих пор входили в состав империи, да и Царьград (вместе с вожделенными проливами) принадлежал русским. Эпопея о том, как его завоевали в 1798 году, произвела на меня неизгладимое впечатление. Сделали это два великих русских полководца — 68-летний генералиссимус Александр Васильевич Суворов и 29-летний полковник Николай Петрович Бонапартов. Императором Наполеоном он не стал, зато исполнил другую свою мечту — породнился с русским императором, выдав свою дочь за наследника престола.
Русские и в этом варианте истории первыми покорили космос, дали миру множество великих ученых и изобретателей, и были страной, с которой следует считаться. Крепостное право в империи кончилось, не успев расцвести (Петр I начал процесс, а довел до нужного результата его сын, Алексей II Петрович), железные дороги строились невиданными темпами, первый в мире самолет взлетел с подмосковного аэродрома, да и автопром в стране был вполне приличный. На уровне мировых стандартов. Про военный сектор и говорить не стоит — самая надежная и мощная техника и вооружение производились в России.
Быть наследником сильной, богатой империи с населением больше 600 миллионов человек — это, скажу я вам, то еще испытание. И не уверен, что я к нему готов. Впрочем, у меня есть пара лет для обучения в Курляндской Академии, так что время привыкнуть к новому миру будет. А пока… не прогуляться ли мне в музей? Там я воочию увижу все то, что мне расписывают историки.
Здание музея изрядно разрослось, и, несмотря на свой высокий статус, я честно отстоял немалую очередь, чтобы купить билет. Ощущения были… странные. Словно, находишься в качестве гостя в своем собственном доме. Я ревниво отмечал все перестановки и модернизации в старых залах, и бурчал про себя, что при мне это выглядело лучше. Хотя то, что потомки сберегли и доспехи, и гобелены, и книги, радовало.
Но самым неожиданным было увидеть свой собственный рабочий кабинет, восстановленный до мелочей. И собственную одежду на запрятанных в стеклянные футляры манекенах. Экскурсоводша бубнила о том, что я не любил парики и не ценил изящных искусств, а мне так и хотелось прикоснуться к какой-нибудь из вещей. Портрет моего уже постаревшего сына окончательно испортил мне настроение. Якоб Кетлер, первый король Ирландии и Курляндии, прожил после моей смерти всего 23 года. Хотя разве 60 с небольшим хвостиком это возраст?
Словом, состояние мое было как раз таким, чтобы отправиться на Кладбище Великих, расположенное рядом с Академией. Вспомнить своих наставников и товарищей. Гук, Гюйгенс, Бартолин, Глаубер, Мальпиги, Ньютон… множество величайших имен. Искусные памятники и обязательные стелы с перечнем всех открытий и изобретений. Аккуратно подстриженные кусты, высаженные по линейке цветы, асфальтированные дорожки и множество скамеек, на которых любят сидеть студенты.