Разумеется жадность! Выкладывая деньги, привилегиями пользовались по максимуму. Тащили в бани всю ближнюю и дальнюю родню. Так что налогов мне впритык хватало только на то, чтобы работать не в убыток. Но я не роптал. Задумывалось это не для прибыли. Я надеялся, что постепенно походы в баню станут привычным ритуалом. И оставаться грязным станет попросту неприличным.
В день, когда моему сыну исполнилось восемь лет, я подарил ему его первую «настоящую» шпагу. От его прежних игрушек она отличалась разве что тем, что не была деревянной, но Якоб был счастлив. Наследник потихоньку получал образование, которое пригодится ему не просто как будущему правителю, но и как грамотному человеку. Мне казалось важным научить ребенка смотреть на мир непредвзято.
Больше всего я опасался, что из пацана вырастет мальчик-мажор. Пустой тип, которому все должны, и который ради своих прихотей спустит на глупости все семейное состояние. Как я ни старался, но не мог быть с Якобом постоянно — дела отнимали слишком много времени. А потому я пристально следил за теми, кто окружал моих детей и мог бы на них влиять.
Кого приставить к Якобу я быстро решил. Карл, бывший одним из тех мальчишек, которые когда-то начинали вместе со мной свой путь, оказался идеальной кандидатурой. Мужчина был крепким середнячком, рабочей лошадкой, которые обычно и везут самую тяжелую работу. Звезд с неба он не хватал, но в его надежности можно было не сомневаться.
Во время моего противостояния с Вильгельмом Оранским Карл получил ранение, решил отойти от дел и начал хлопотать за своего сына, чтобы тот смог попасть в окружение к моему наследнику. Однако я слишком ценил своих людей, чтобы ими разбрасываться. Так что у Якоба появился и товарищ по играм (то, чего мне самому так не хватало), и суровый наставник. Карл учил моего сына ездить верхом, держать в руках шпагу и обходиться без слуг.
С Луизой было сложнее. Дочери нужно было найти не просто наперсниц, но и правильных воспитательниц. А с этим были проблемы. Поскольку методы женского воспитания в 17 веке и мои взгляды на то, что должна знать и уметь девочка, кардинально отличались. Нет, я не против умения вышивать и плести кружева. Но я хотел, чтобы Луиза приобрела и более практичные знания. Например о том, как вести большое хозяйство.
Поскольку для своей дочери я планировал брак с Петром, то желал, чтобы этот союз оказался счастливым. Чтобы им было хорошо друг с другом. Так что я всемерно поощрял необычные увлечения дочери. Нравятся ей цифры? Лучшие учителя к ее услугам. Хочется научиться стрелять? Вот и прекрасно. Специально для Луизы была создана облегченная модель скорострельного пистолета (синтез фантазии Лоренцони и семейства Исаковых).
Анна морщилась, делая замечания, что женщина должна быть более скромной и сдержанной. Но я не видел в этом проблемы. Луиза как раз была на редкость хладнокровна и прагматична. А то, что она (пусть и поверхностно) начнет разбираться в оружии и кораблях, поможет ей в будущем. По крайней мере, сможет поддержать разговор с мужем.
Хотя я, конечно, планировал, что она возьмет под свое крыло образование, медицину и благотворительность. В России с этим пока… не очень. Ну и финансы страны будут под приглядом грамотного человека. Петр в этом откровенно плавал. Причем в целом точные науки давались ему легко, но долго сидеть над отчетами он не мог чисто физически. У него прям-таки почесуха начиналась.
Петр, со своим стремлением жить на высокой скорости, идеально вписался бы в безумную жизнь любого мегаполиса 21 века. А вот в веке 17 ему было тяжко. Понятно, что Петру нужна была совсем не такая женщина как Лопухина. Вот я и воспитывал дочь должным образом. Вот только не мог с ней проводить столько времени, сколько хотелось бы. А ведь я проявлял заботу не только о детях, но и о племянниках!
К сожалению, для своей старшей сестры Луизы Елизаветы я мало что мог сделать. Прежде всего потому, что доверительные отношения у меня с ней сложиться просто не успели. Сестра даже мои подарки принимала выборочно. Дескать, Гомбург — город бедный, и не годится ей носить чрезмерно пышные одеяния.
Я много раз капал на мозги ее мужу Фридриху, чтобы тот поберег супругу. Но все было напрасно. И в самом начале 1694 года[11] Луиза Елизавета умерла при очередных родах вместе с ребенком. Так что пришлось срочно разбираться с ее делами. Прежде всего — с наметившейся свадьбой ее старшей дочери.
Мою племянницу Шарлотту сватал небезызвестный Иоганн Эрнст III, герцог Саксен-Веймарский. Алкоголик и псих. Разумеется, я не мог допустить такого союза, и пристроил племянницу за его брата — Вильгельма Эрнста. Тот года четыре назад развелся, и жениться больше не собирался от слова «никогда», но хорошее приданое сломило его сопротивление. Этот тип тоже, конечно, не подарок, но уж лучше, чем его полоумный братец.