Результатом этой работы были сплавы на основе никеля (с низким значением линейной усадки), сплавы на основе серебра и палладия с достаточной прочностью и износостойкостью для зубных протезов, благородные сплавы для изготовления несъемных протезов с керамическими покрытиями, сплав на основе золота повышенной прочности и твердости, ситаллы. Когда Курляндский докладывал на институтском Ученом совете результаты создания новых сплавов для стоматологии, очень глубоко мыслящий член Ученого совета задал из зала вопрос:
— Какого цвета изобретенные металлы? Белого? Так и сталь белого цвета!
— Видите, — сказал Курляндский, — у меня в руках две таблетки. Обе круглые. Обе белого цвета. Одна — анальгин, а другая — слабительное…
Профессор старался «пробить» к использованию новые сплавы. Боролся против применения нержавеющей стали в полости рта. Десять лет доказательств, десять лет доброхоты от стоматологии с завидным упорством, достойным лучшего применения, пишут во все инстанции вплоть до ЦК о вредности и дороговизне сплавов, невозможности их распространения и т. п. А ведь за десять лет их применения государству были бы сэкономлены сотни тонн золота, а сколько удачно вылеченных людей!
Пятнадцать авторских свидетельств были вручены Вениамину Юрьевичу и коллективам, которые работали под его руководством, за эти изобретения. Внедрение этих сплавов: биметалла и «спецсплава» в практику ортопедической стоматологии дало государству большую экономию золота, а также повысило качество изготовляемых протезов. Только в одной Москве экономия золота на изготовление зубных протезов составляла около 600 кг.
Кроме того, Курляндский и его ученики провели целый ряд исследований, доказавших лечебное влияние на организм находящихся во рту серебряно-палладиевых сплавов.
В начале 70-х годов Вениамин Юрьевич Курляндский организовал проблемную лабораторию материаловедения. Он создал тематическую группу по синтезу сплавов и разработке методов облицовки каркасов протезов благородными металлами.
Руководить лабораторией он пригласил совсем молодого, только что «испеченного» инженера-полимерщика Надежду Ивановну Сафарову. Она работает в лаборатории и по сей день и считается лучшим специалистом по гальванопластике в стране.
Из воспоминаний Н. И. Сафаровой:
«В определенной степени все, чем мы занимались, отражало широту взглядов Вениамина Юрьевича и интересов в самых различных сферах научных достижений современности.
Он приглашал для совместной работы научных сотрудников из ведущих научных институтов: института стекла, института сплавов, физико-химического института, института неорганической химии Академии медицинских наук, института металлургии МГУ и других. Часто проводились совместные совещания, обсуждения этапов работы.
Проблему он видел в целом. Основные задачи, которые ставил Вениамин Юрьевич перед лабораторией, были поиск и разработка новых материалов и методик. Задачи ставились конкретные, которые должны были дать решение для широкого внедрения в практику. В целом же проблемой, повторяю, владел он сам.
Но он не только руководил лабораторией, он работал с нами вместе: приходил каждый день, следил за процессом исследований и за результатами.
Вениамин Юрьевич всегда поддерживал инициативу, старался, чтобы работать нам было интересно, и работа велась живо и с огоньком. Никогда у нас не было нервозности, гонки. Всегда царила атмосфера уверенности, надежды на успех. Поэтому, наверное, и работали мы результативно.
Мы разработали керамические, стеклокристаллические составы, названные ситаллами, показавшие высокие физико-механические свойства; для индивидуального пользователя — порошок на платиновой основе и т. д.
Вениамин Юрьевич заложил в нашу работу обязательное требование доведения ее до конца, до внедрения в клиническую практику.
Разработанные нами материалы проходили соответствующие токсикологические испытания, утвержденные Комитетом по новой технике М3, прочие проверки, которые давали новым материалам путевку в серийное производство.
Разработки в нашей лаборатории легли в основу многих диссертаций, защищенных на кафедре.
Эти традиции: доведение исследований до конечного результата — внедрения в клиническую практику и серийного производства, диссертационный научный подход, заложенный Вениамином Юрьевичем, продолжаются и развиваются сегодня.
В 1977 году аспирантка М. В. Малик защитила диссертацию «Обоснование к широкому применению серебряно-палладиевых сплавов, не содержащих золота». На кафедре изучались явления непереносимости к металлическим включениям в полости рта, пороги болевой чувствительности языка в норме и при пользовании зубными протезами из нержавеющей стали, характер микротоков и микрофлоры при пользовании несъемными зубными протезами из различных сплавов (А. К. Творус — 1968 г., И. Л. Зенкевич — 1975 г.). Разработка и применение в клинике ортопедической стоматологии новых сплавов снизило многие отрицательные явления, возникающие в полости рта при применении зубных протезов с использованием нержавеющей стали.
Важной темой для исследований Вениамин Юрьевич считал изучение действия облучения на изменение зубов и челюстей. На эту тему были защищены диссертации аспирантами М. И. Малой (1970), В. А. Минасяном (1970), Г. Л. Крымоном (1972), В. Н. Федчишиным (1974), Г. И. Назаровым (1975) и др.
Большое значение В. Ю. Курляндский придавал вопросим организации стоматологической помощи. По этим проблемам защищены диссертации: И. Х. Пинским (1961), А. В. Белолапотковой (1969)., Г. Н. Троянским (1970), Т. П. Гадулиным(1973).
КАК ОН РАБОТАЛ, КАКИМ ОН БЫЛ
Он работал всегда и везде. Днем и ночью. В институте и дома. В поезде, в санатории, на отдыхе.
Когда он приходил домой из института, то немного отдыхал, иногда спал час-другой, а потом садился за письменный стол. Любил, когда рядом в кресле сидела жена, читала или смотрела телевизор. Иногда он настойчиво звал ее:
— Нина, посиди здесь, не уходи, а то мне что-то не пишется.
Атмосфера дома, покоя, видимо, вдохновляла его. Работая за письменным столом заполночь, он порой чувствовал необходимость в общении, чаще всего по делу. Ничтоже сумнявшеся, как говорили наши предки, он набирал телефонный номер.
— Кому ты звонишь! Ты забываешь, сколько времени! Люди уже спят! — пыталась остановить его жена.
Но было поздно. В трубке звучало «Алло!». Курляндский, спохватившись, спрашивал:
— Вы спите? Ну спите, спите.
Чаще всего собеседник включался в диалог, чем явно радовал Курляндского, с энтузиазмом излагавшего совершенно безотлагательные проблемы.
Поздно вечером он ложился спать, а часов в 6 утра уже снова был за письменным столом и работал до отъезда в институт.
Писал он много. Одна за другой выходили монографии, статьи.
Его «болдинская осень» приходилась на время отпуска: тогда его ничто не отвлекало и можно было работать над статьей или книгой в свое удовольствие.
Он предпочитал поезд самолету. Когда нужно было лететь на съезд стоматологов в Ташкент, Курляндский взял билет в международный вагон.
— Вениамин Юрьевич, почему вы поездом, это же почти неделя пути.
— Да я за это время главу напишу.
В статье, посвященной профессору В. Ю. Курляндскому, «Стоматологи против стоматологов», Юрий Щекочихин пишет, что на вопрос, как он работает, Курляндский отвечал: «16 часов каждый день, 16, не меньше. Ничего подобного, не устаю. Нормально…
Круг обязанностей профессора… Вениамина Юрьевича Курляндского велик и широк. Заведующий кафедрой — административная должность. Профессор — значит экзаменатор, преподаватель, педагог. Наконец, и, может, самое главное — ученый, доктор наук, Заслуженный деятель науки РСФСР».
Вся жизнь Курляндского — очень нелегкий, а порой и в высшей степени трудный научный и чисто житейский путь. Наверное, не раз читатель удивится: под силу ли одному человеку сделать то, что он сделал, пережить то, что пережил, достичь того, чего он достиг, сам, без помощи, без поддержки, только силой ума, таланта, целеустремленности, выдержки, труда и одухотворенности.