Тишина стояла в бору, птицы не пели, и белок не видно было, чтобы отдать хлеб. «Ладно, возле дома отдыха белок много, — решила Даша, — вернусь и покормлю их».
От мысли, что всё-таки надо возвращаться, у Даши сжалось сердце. Опять начнутся слёзы, упрёки.
Даже трав не было в этом бору, лишь какие-то влажные, тонкие, почти прозрачные стебельки-паутинки щекотали Дашины ноги. Тучей налетели комары, девочка припустила от них бегом. Сейчас она обогнёт вот эти громадные камни, а там уже лесной ручей, старая сосна, и до дома отдыха рукой подать. Но за громадными камнями оказались новые, поросшие можжевельником, а лесного ручья и старой сосны в помине не было… «Наверно, в сторону взяла», — решила Даша и повернула направо. Соснам не было конца… Туча ушла, выглянуло солнце. Даше захотелось есть. Она уже поняла, что заблудилась, но как-то не за себя тревожилась — в лесу было совсем не страшно. А вот тётя Фая, наверное, такой переполох подняла. Даша присела на пенёк, неподалёку от высокого муравейника. Не взяла олениха хлеб — и не нужно. Даша сама его съест.
Рыжие лесные муравьи кишели вокруг, занятые своими делами. Их не касалось, что какая-то глупая девчонка забрела в лес и теперь не знает, как выйти. Застрекотала сорока. Даша посмотрела ей вслед, и вдруг в просвете между макушками сосен блеснуло что-то знакомое. Провода! По широкой просеке шагали мачты высоковольтной линии. Они были такие громадные, а Даша такая маленькая! Но всё равно это были верные, надёжные друзья. Они не обманут, не убегут, как олениха, они обязательно приведут Дашу к людям, в какую бы сторону она за ними ни пошла… Даша выбрала направление вслед за солнцем.
Казалось, просека была бесконечной. Мачты запросто перешагивали овражки и ручьи, а Даше приходилось и спускаться, и опять карабкаться вверх. Ноги обжигала крапива, а за платье цеплялся чертополох. Несколько раз попадались земляничные поляны. Мачты терпеливо ждали, пока Даша полакомится ягодами, и потом снова пускались в путь вместе с нею. Опять пошёл дождь, и Даша переждала его в небольшом шалаше. Кто-то недавно здесь был — набросал травы, ещё не успевшей завянуть. Даша прилегла на траву и задремала под шум дождя. Её разбудил гул мотора. В лучах низкого солнца летел вертолёт. Летел-летел и вдруг нырнул вниз, исчез за макушками леса. В ту же сторону шагали Дашины мачты, и она снова пошла за ними.
Просека оборвалась неожиданно, и перед Дашей открылась широкая поляна. На какой-то миг ей показалось, что она попала домой. Такое же множество проводов и висячих катушек-изоляторов, мачты, трансформаторы, громоотводы, и домик рядом. Подстанция, наконец-то! А на другом конце поляны стоял ещё один дом и возле него тот самый вертолёт! Бока у него были обшарпаны, лопасти винтов устало обвисли. В воздухе он выглядел гораздо внушительней.
По мокрой траве шёл босой, в рубашке навыпуск, мальчуган лет восьми. Его длинная тень уже коснулась Дашиных ног.
— А, отдыхающая, — сказал он, подходя. — Тебя Дашкой зовут?
— Верно, — растерялась она.
— А фамилия Баюкова, — мальчишка не спрашивал, а утверждал.
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда… — мальчик указал на подстанцию. — По рации уже третий раз: «Потерялась девчонка Дашка в розовом платье».
Даша смущённо оглядела своё порванное платье, которое теперь лишь при большой фантазии можно было назвать розовым.
— Так и говорили — «девчонка», «Дашка»?
— Ну, Даша, — дёрнул плечом мальчуган. — Не всё равно?
— А тебя как зовут?
— Вовка. Ты чего ж? Такая большая и заблукала.
Дашу покоробил надменный Вовкин тон. Небось ещё только первый класс окончил, а уже мораль читает.
— Вовсе я не заблудилась, — неожиданно для себя выпалила она. — Просто увидела мачты и думаю: дай прогуляюсь, посмотрю, куда они идут.
Вовка прищурил один глаз и нос сморщил. Он явно не поверил.
— А вертолёт ты не видела? Это лесник летал, тебя разыскивал.
— Видела, только я в шалаше дождь пережидала, он меня и не заметил.
— Там трава набросана, да? Это ты в моём шалаше была… Ну ладно, пошли… — Он вёл её, как под конвоем.
В палисаднике цвели петуньи, на колышках забора сушились кринки и стеклянные банки. Возле трансформаторов мелькала цветастая косынка.
— Вовка, не пригнал корову? — спросила женщина, хлопая дверцей счётчика.