Даша с жадностью слушала папин рассказ. Неужели и у них так будет? Мама ходила весёлая, что-то напевая.
Николка давно спал, а Даша лежала и думала, как всё будет. Хорошо бы, девочки приехали на подстанцию, да ещё ровесницы. Можно будет уроки вместе готовить, вечерами в прятки играть.
Видимо, входная дверь была открыта — ветерком свежим тянуло и доносился тихий разговор. Папа и мама сидели, плечом к плечу, на ступеньках и даже не услышали Дашиных шагов.
— Тебе, Павлик, учиться сподручней будет, институт, наконец, закончишь…
— Это уж точно.
— И я, может, на заочный…
— Поступай, я помогу.
— В отпуск можно всей семьёй. К морю бы, с ребятишками. Как ты смотришь, Павлик?
— А чего же! Неплохо и к морю.
Даше стало так уютно, так тепло от их ладной беседы. Она прошла на цыпочках обратно, свернулась комочком и уснула.
Через несколько дней папу вызвали в райцентр и определённо сказали, что скоро на подстанции развернётся строительство. А пока всё было по-прежнему. Прошка повадился таскать из степи мышей. Разжирел, уже и есть их не мог, а всё равно — принесёт, положит у крыльца и мяукает басом до тех пор, пока мама или Даша не скажут: «Молодец, молодец… Охотник ты у нас…» Тогда Прошка снова брал мышь в зубы и гордо уносил в ему одному известное место.
— Смотри, какой трудяга стал, — удивлялась мама. — Ловит и ловит.
— Как не ловить, если в лапы лезут, — возразил папа. — Едешь вечером по дороге — под колёсами кишат.
— Урожай — вот и мыши.
— Аксакалы ещё говорят: мышей много — сырая осень будет.
— Хлеб-то какой нынче — густой, крупноколосный! Убрать бы посуху…
Заехала на подстанцию Аля с Лёшей Зыряновым, на мотоцикле.
— Тётя Наташа, я по чаю хорошему соскучилась… Напоите нас с Лёшей?
— Сейчас поставлю чайник, — сказала мама. — А вы пока вместе с Дашей в саду попаситесь — смородина чёрная созрела, сливы…
Лёша краснел, стеснялся.
— Идём, Лёша, — потянула его Аля. — Я тебя с Курлышкой познакомлю… Курлышка! Ну-ка покажи Лёше, как ты танцуешь…
Но Курлышка танцевать отказался. И даже не подошёл близко. Видимо, Лёша чем-то ему не понравился.
— Ну, как урожай, бригадир? — спросил папа за чаем.
— Да так, — смущённо ответил Лёша. — Тепла не хватает. Зёрна крупные, а раскусишь — молочко. Припекло бы как следует — разом всё созрело бы… А вообще уборка трудная предстоит: дожди, ветер, много хлеба полегло.
— Какой парень! — восхищался папа, когда Аля с Лёшей уехали. — Умный, хозяйственный…
Даша не выдержала:
— А тётя Фая говорит Але: «Чего ты в нём нашла? Хочешь всю жизнь рубашки от мазута отстирывать?»
Папа с мамой переглянулись.
— Когда она так говорила? — рассердился папа.
— Да вот когда я у них последний раз была…
Курлышка невесёлый ходил. Не играл с ребятишками, не танцевал больше. Даже кур сторонился. Может, не понравилось ему, что Аля вместе с Лёшей приезжала, а скорее всего чуял он, что где-то на далёких озёрах журавлиные стаи к отлёту на юг готовятся, в далёкую Индию. Он и сам теперь часто улетал на ближнее озеро, где сновали выводки диких уток. Поплавает с теми утками, а к вечеру на подстанцию вернётся.
— Может, и впрямь лучше крылья ему подрезать? — раздумывала вслух мама. — Как Фая советовала. А то ведь жаль будет, если улетит, ребятишки к нему привязались. Как по-твоему, Павлик?
Папа неожиданно рассердился:
— Больше свою Фаю слушай, она тебе ещё и не то посоветует!
Кончался август. Дожди прекратились, и резко похолодало, но потом вдруг разом ударила жара. Хлеб начал быстро дозревать.
Алин секрет
Начались занятия. Лучшей помощницей у Анны Матвеевны оказалась Аля. Стоило ей выйти в коридор, как первоклассники наперебой к ней бросались. Тому она вытрет нос, той чулок поправит, а того просто по голове погладит, и он уж рад без памяти.
— Сама-то как дитя, — вздыхала Клава, глядя, как Аля бегает взапуски с малышами по двору.
В субботу Анна Матвеевна неожиданно зашла в четвёртый «А».
— Наши десятиклассники хлеб жнут. Пойдём завтра к ним колоски собирать.
Разноцветные вагончики выцвели за лето от дождей и солнца, и всё на полевом стане было уже не таким праздничным, как весной. Телят ещё в августе передали в совхоз. Теперь девушки копали картошку, а юноши работали на комбайнах.