— Я восхищаюсь тобой, — с улыбкой произнес он, неся Аску в свою комнату. — Пережить все это и сохранить еще силы. Ты и впрямь невероятна.
Девушка запищала и слабо задергалась на его плече, но тщетно. Синдзи легко внес ее к себе и бросил на кровать, закрыв дверь. Аска ослаблено распласталась на простыне, больше походя на тряпичную куклу, почти не шевелясь, только поднеся ладони к лицу и закрывшись ими.
— Эй, Аска… — прошептал Синдзи, присев рядом с ней. — Я на самом деле рад, что ты пришла. Честно. Я очень, очень переживал за тебя.
Он осторожно обнял ее, приподняв, и стал утешающе поглаживать по сальным волосам. Девушка не просто дрожала, ее трясло, мелко и остро. Сквозь ладони послышалось тихое всхлипывание.
— Глупенькая, — продолжил он тепло нашептывать ей на ухо. — А если бы с тобой что-нибудь случилось? Я бы не простил себе этого. Ты мне нужна, Аска, потому что я обожаю тебя. Твои глаза, твои волосы, руки, пальчики, ротик, ты приводишь меня в восторг. Я наслаждаюсь тобой, Аска.
— Не надо… — донесся ее едва различимый голос, почти что скуление.
— Не надо?
— Хватит…
— Еще рано произносить «хватит». Или, точнее, поздно. Посмотри, Аска, во что ты превратилась. Ты сломлена, ты выпотрошена, ты полностью разбита. Тебе больше незачем жить. Даже твое пилотирование ничего не стоит, потому что как человек ты, изнасилованная и изничтоженная, больше ничего собой не представляешь. И ты сама растоптала себя — упав всего один раз, ты больше не способна подняться. Подумай, кому ты такая будешь нужна. Сколько презрения ты обратишь на себя. Как над тобой будут насмехаться.
— Не-е-ет… — прохрипела Аска, и в голосе ее Синдзи различил горькое, разъедающее отчаяние.
— Полный ноль, ничтожество, бесполезная кукла, тряпка, расходный материал. Ты существуешь, пока существует твоя Ева, а вне ее ты лишь жалкая презренная тля. Никому не нужная, одинокая, гниющая в своем отвратном существовании. Знакомые слова, Аска?
Та лишь сильнее задергалась, рыдая где-то в глубине, но на лице лишь кривясь от боли.
— Правильно, Аска, эти же слова относились и ко мне. Ты ведь когда-то так думала, да? А теперь, посмотри, кто из нас кто. Но, послушай меня, Аска, это очень важно. — Он слегка сжал ее ладонь. — Ты не ноль. Ты не ничтожество. Ты не тряпка и не кукла. Ты восхитительна. Ты поразительна, изумительна, потрясающа, ты вызываешь у меня безграничный восторг. Ты нужна мне и только мне, ты моя Аска, моя девочка, и плевать на всех остальных, я обожаю тебя, без ума от тебя и ни за что тебя не отпущу. Ты моя жизнь, Аска, мое сокровище, ты моя. Я смогу защитить тебя, уберечь от одиночества, наполнить твою жизнь смыслом, быть рядом, утешить, приласкать. Я укрою тебя, согрею и огражу от всего этого ничтожного мира, но в ответ ты должна повернуться ко мне. Не убегать, Аска, не отворачиваться, не прятаться, а открыться. Ну же, Аска-тян, посмотри на меня.
Трясущаяся девушка робко опустила руки и подняла на Синдзи сухие небесно-глубокие глаза, такая разбитая и растоптанная, похожая на потрепанного поколоченного котенка. Дрожащими губами она с трудом произнесла:
— Когда ты стал таким?..
Синдзи внутренне расплылся в улыбке, наслаждаясь ее голосом, пусть хриплым и шершавым, но таким желанным.
— Не этого ли ты хотела? Чтобы я обнял тебя, прижал к себе, поцеловал, приласкал, возобладал, поглотил, пронзил…
— Прекрати!.. — она болезненно зажмурилась.
— Ты переродилась, Аска, как и я. Мы больше не эти жалкие пародии на людей, какими были раньше. Теперь мы сокрушим все, растопчем этих лицемеров и лжецов, их презрение и эгоизм, этот чертов прогнивший мир. Тебя больше ничто не сможет ранить, тебе больнее ничего никому не нужно доказывать, ты станешь независимой и неуязвимой, пока ты будешь идти со мной.
— Я ненавижу тебя…
— Я знаю, — он начал приближаться к ее лицу.
— Ненавижу!..
— Потому что я уничтожил тебя. — Прикоснулся щекой к ее щеке.
— Ты отвратителен…
— И возродил тебя. — Он поцеловал ее в щечку, приближаясь к уху. — Внешне слабую и хрупкую, но несокрушимую. Еще более красивую. Восхитительную.
Он ущипнул ее за ухо.
— Нет! — вскрикнула Аска, но уже было поздно.
Синдзи повалил ее на кровать и покрыл лицо поцелуями, не обращая внимания на соленый привкус пота. Аска запищала и забилась под ним, но сопротивление получилось слабым, почти беспомощным. Она завертела головой, избегая поцелуя, но Синдзи не стал ее удерживать, вместо этого разорвав на ней блузку и распахнув ее вместе с курткой. Не дав девушке опомниться, он вцепился в ее шею губами, слизывая с нее грязь и пот, очищая ее кожу языком, одновременно стянув с нее розовый бюстгальтер, юбку и трусики. Девушка сдавленно обреченно захныкала, однако Синдзи с таким голодом накинулся облизывать ее тело, что Аска запнулась и в своих судорожных дерганьях сбила и так неровное дыхание. Вылизывая ее небольшие и такие мягкие, водянистые грудки, Синдзи чувствовал настоящее опьянение, затуманивающее его разум. Никогда еще он не пробовал ничего лучше. Аска слабо верещала, дергалась, пыталась выбраться, но Синдзи едва ли не растерзал ее груди, облизывая, всасывая их, чуть ли не проглатывая соски, которые постепенно наливались кровью и твердели, он вылизал ее проступающие ребра, ее животик, руками все еще массируя бюст. Аска протяжно стонала и плакала, без слез, только захлебываясь в мольбе прекратить, она тряслась и слабо извивалась, а Синдзи только сильнее пожирал Аску, впиваясь в нее губами и вылизывая ее кожу. Он уже подходил к низу ее живота, зарывшись носом в лобковый пушок и ощущая аромат ее гениталий, плечами уперевшись между ее бедер и не позволяя сомкнуть ноги, Синдзи просунул руки между ее колен, разведя их локтями пошире, а пальцами он раздвинул нежные бугорки внешних половых губ.