Аска, стиснув губы, судорожно запищала, будто хныкая, и в панике задрыгала бедрами, но руки Мисато не выпустила. Отчаянно забившаяся женщина попыталась вырваться, однако Синдзи перехватил ее ноги и продолжил стимулировать ее овощами, вводя и выводя их на всю длину. Плоть уже стала походить на мятое тесто, только раскаленное до ярко-красного цвета и обильно увлажненное. Аска непроизвольно стала водить тазом по лицу Мисато, используя ее нос и губы для стимуляции собственной киски, изгибаясь вперед, чтобы теребить лепестки по всей их длине и даже область клитора, притом не переставая сухо плакать, а зажатая между ее бедер и задыхающаяся Мисато могла лишь фыркать и шумно вдыхать воздух. По ее лицу обильно стекала влага из уже возбужденной аскиной киски, заливаясь в ноздри и рот, да и само ее влагалище вдруг начало мелко подергиваться, будто в судорогах.
Синдзи хихикнул — он уже победил. Но завершать шоу ему пока не хотелось, так что он выдернул морковь и баклажан, наблюдая, как пульсируют и сокращаются широко открытые дырочки влагалища и ануса, и, подтянувшись, взял со стола самый крупный овощ — длинный крупный кабачок, темно-зеленый, прямой формы и толщиной даже больше его локтя. Обхватив его обоими руками, Синдзи приставил овощ толстой стороной к влагалищу, слушая, как сдавленно заверещала Мисато под Аской.
— Ну, поехали.
Медленным, но напористым движением он погрузил кабачок на сантиметр, широко разведя половые губы в стороны и растянув влагалище до побелевшей кожицы. Женщина забилась и глухо закричала, а вместе с ней глубоко застонала и елозящая на ней Аска, душа ту своей размокшей киской. А Синдзи непрестанно погружал плод внутрь, аккуратно, потому что казалось, словно влагалище сейчас порвется, настолько оно было расширено. Даже на лепестках малых губ кожица растянулась и вмялась внутрь, само преддверие влагалища будто полностью погрузилось в туннель вслед за овощем настолько, что даже клитор выдался далеко вперед и согнулся, коснувшись твердой кожицы кабачка.
Мисато взвыла. Аска, будто обезумев, закрыла глаза и неистовыми движениями заскользила вперед и назад на лице женщины, хрипло застонав. Синдзи еще немного ввел плод внутрь, чувствуя натянутое напряжение внутри, как вдруг движение стало легче. Погружая теперь кабачок, будто вкручивая его, Синдзи постепенно увеличивал амплитуду и начинал теперь дергать его вперед и назад, сначала слегка, но по мере погружения все сильнее и сильнее. Колени у Мисато затряслись, она пыталась отстранить Синдзи, шлепая его бедрами, но это вызывало у него лишь улыбку.
И тут Аска неожиданно кончила, придавив Мисато, но не перестав елозить на ней, и, может быть, это как-то передалось женщине — та тоже вдруг изогнулась и затряслась мелкой дрожью, когда кабачок в очередном рывке проскользнул вглубь влагалища и внезапно уткнулся в упругую стенку. Синдзи мелкими движениями затеребил плод внутри, двигая его в такт подергиваниям Мисато, а потом резко вытащил его наружу. Женщина тут же обмякла, однако Синдзи, подмигнув разморенной Аске, приложил кабачок к попке и таким же движением вкрутил его в тугую дырочку.
Мисато буквально взревела, изогнув спину и судорожно задергавшись, однако Синдзи, преодолевая уже куда как более тугое сопротивление, продолжал погружать плод в прямую кишку. Кожица у ануса была тверже плоти влагалища и растягивалась не так податливо, так что Синдзи просто вводил кабачок внутрь, не теребя его вперед и назад, пока он не уткнулся в схваченные мышцы кишечника — продвигать дальше было просто небезопасно.
Оставив его введенным наполовину, Синдзи прошел к холодильнику, забрав завершающую часть кулинарного шедевра, и вернулся к мучительно стонущей женщине. Аска с испугом следила за его действиями, хоть и не переставала тереться об лицо Мисато.
— Мисато-сан, вы знаете, что важнее всего в готовке?
— Мг-кх… фгх… акх…
— Неверно. Важнее всего — правильно украсить блюдо и вовремя подать десерт. Кажется.
Жестом заправского фокусника он явил перед дрожащей Аской длинную пластмассовую спицу — шпажку для украшения закусок и шашлычных блюд. Красная спица была заострена с одной стороны, не так чтобы до игольчатой заточки, но достаточно, чтобы проткнуть разваренное мясо, а с другой стороны ее украшала плоская вишенка.
— Вуаля, — весело продекламировал Синдзи и обмакнул шпажку в соке из влагалища.