– Господи Иисусе, – с презрением бросает мистер Торренс. – Мой сын! Наследник!.. Твой гребаный рот может хоть одно слово проронить? Тебе достаточно сказать: «Здравствуйте» и «Спасибо, что пришли». Ты не способен ответить, даже когда тебе задают простые вопросы. Что с тобой не так, черт побери?
Мой сын. Мой наследник.
Я осторожно приседаю, а потом выпрямляюсь, пытаясь разглядеть второго человека из-за двери, но ничего не вижу. У Мадам и мистера Торренса есть сын. Правда, мы с ним редко встречаемся. Он ровесник моей сестры, только учится в католической школе.
– Говори! – вновь гремит его отец.
Резко вздохнув, я непроизвольно делаю шаг, однако случайно двигаюсь вперед, а не назад, и задеваю дверь. Та со скрипом раскрывается чуть шире, и я отхожу назад.
О нет.
Я быстро разворачиваюсь, готовясь убежать, но не успеваю. Дверь открывается настежь, свет проливается в коридор, и надо мной нависает высокая тень. Кажется, я сейчас описаюсь, поэтому сжимаю бедра вместе. Медленно повернув голову, вижу мистера Торренса в темном костюме. Его хмурое лицо смягчается, он вздыхает.
– Привет, – говорит мистер Торренс, глядя на меня. Уголки его губ слегка приподнимаются.
Инстинктивно я делаю шаг назад.
– Я… я заблудилась. – Сглотнув, смотрю в его темные глаза. – Вы знаете, где моя мама? Я не могу ее найти.
Вдруг тот, кто был с ним в комнате, с силой распахивает дверь, из-за чего ручка ударяется о стену. Мальчик стремительно пролетает мимо отца, опустив голову. Черные волосы спадают ему на глаза, незатянутый галстук свисает с шеи. Он проносится, даже не взглянув на меня, и бежит вниз по лестнице.
Когда звук шагов затихает, я поворачиваюсь обратно к мистеру Торренсу.
Он улыбается, приседает на корточки, чтобы казаться со мной одного роста. Я отшатываюсь от него.
– Ты – дочь Марго, – произносит мужчина. – Уинтер, верно?
Кивнув, отвожу ногу назад, собираясь отступить еще на шаг.
В этот момент он протягивает руку и приподнимает пальцами мой подбородок.
– У тебя мамины глаза.
Нет. Никто так не считает. Я вздергиваю голову, чтобы мистер Торренс не трогал меня.
– Сколько тебе лет? – интересуется он.
Муж Мадам снова обхватывает мой подбородок, поворачивает лицо сначала влево, потом вправо, оценивающе разглядывая меня. Его глаза опускаются к моему белому леотарду и пачке, от бедер к ступням. Затем мужчина неспешно поднимает взгляд и заглядывает мне прямо в глаза, но уже не улыбается. Что-то другое появляется в его выражении, пока он пристально смотрит на меня. Не знаю, в чем именно дело, в молчании мистера Торренса, в его внушительном росте или в том, что я больше не слышу звуков празднества, однако, завершив шаг, отстраняюсь еще на несколько сантиметров.
– Мне восемь, – бормочу в ответ, потупив взгляд.
Мне не нужна его помощь, чтобы найти маму. Мне просто хочется уйти отсюда как можно скорее. Он был очень груб со своим сыном. Мои родители не идеальны, но они никогда в жизни так не кричали на меня.
– В будущем ты станешь очень красивой, – добавляет мистер Торренс едва слышно. – Как твоя мама.
После нескольких попыток я наконец-то сглатываю ком в горле.
– Когда я впервые увидел свою жену, – продолжает он, – она была в костюме, очень похожем на твой.
Мне не нужно представлять, как Мадам выглядит в сценических костюмах. По всему дому и студии развешены ее фотографии и портреты.
Еще несколько секунд мистер Торренс не двигается с места, все так же нависает надо мной, не сводя глаз. Я чувствую себя неуютно.
Наконец, он опускает руку и делает вдох, будто очнувшись от забытья.
– Беги играть, – говорит он.
Развернувшись, я бросаюсь бежать туда, откуда только что пришла. Мне приходится оглянуться через плечо еще раз, чтобы удостовериться, что мистер Торренс далеко и не преследует меня. Но он идет дальше по коридору, открывает дверь прямо перед собой и останавливается на мгновение, словно кого-то увидев. Я уже начинаю отворачиваться, когда муж Мадам отходит чуть в сторону в дверном проеме, и замечаю ее.
Мою маму.
Я прищуриваюсь и моргаю, убеждаясь, что это действительно она. Белое нарядное платье, длинные волосы такого же цвета, как мои, игривая улыбка на губах…
Последнее, что я вижу, прежде чем дверь захлопывается, – мама двигается ему навстречу. Щелчок замка эхом разносится вокруг, пока я стою в темном коридоре.