— В самом деле? Это хорошо. Я уверена, твоей маме понравится, что вы все трое будете в городе.
— Она будет рада. — Единственное, чего мама хотела бы больше, так это чтобы у всех нас были жены, чтобы она могла баловать своих невесток. Особенно, если бы одной из них была Ева.
Я помог Еве снять парку, повесив ее на крючок в прихожей, затем махнул ей, чтобы она шла в гостиную, а не на кухню. Сидеть на диванах казалось безопаснее, чем на острове. И учитывая, что ее футболка с длинными рукавами плотно прилегала к телу, а легинсы почти не оставляли простора воображению, я сомневался, что сегодня она швырнет в меня палочкой, испачканной мочой.
— У тебя прекрасный дом. — Она провела рукой по кожаному подлокотнику кресла. — Окна. Дерево. Сводчатые потолки. Горы снаружи говорят: «Доброе утро». Деревья как соседи, которые желают спокойной ночи. Я так и думала, что ты построишь нечто подобное.
— Спасибо.
Комплимент, казалось, немного разрядил напряжение в моем позвоночнике. Как будто она знала, что мне нужна миллисекунда нормального разговора. Возможно, мы мало общались в последние годы, но она знала меня. И если бы была женщина, с которой можно было бы пройти через это, я бы не хотел, чтобы это был кто-то другой.
— Итак… — Она плюхнулась в кресло.
— Ты беременна.
— Я беременна. — Слова были хриплыми и грубыми, как будто она произнесла их в первый раз. Возможно, так оно и было. Ева встретилась со мной взглядом, и в нем было извинение. — Насчет того дня. Я не очень хорошо с этим справилась.
— Все в порядке. — Никто, кроме Евы, не стал бы придумывать новые слова к рождественской песне, чтобы объявить о беременности. Может быть, когда-нибудь в будущем это рассмешит меня. В зависимости от того, что она сделает. — Ты решила, что собираешься делать?
— Это не только мое решение. Мы вроде как в этом вместе.
— Я ценю это. Но если бы это было только твое решение, чего бы ты хотела?
Она опустила взгляд на свои колени.
— Я не знаю, буду ли я хорошей матерью.
Будет. Возможно, у нее не было уверенности в себе, особенно учитывая ее собственную мать. Но Ева стала бы отличной мамой.
Ее сердце было полно любви.
— Будешь, — сказал я.
Она посмотрела на меня со слезами на глазах.
— Я бы хотела попробовать.
Воздух вырвался из моих легких.
— Я бы тоже хотел.
Я не позволял себе надеяться на такой ответ, но, черт возьми, было приятно его услышать. На самом деле это не уменьшило панику или страх. Но это дало нам направление.
Ребенок. У нас будет ребенок.
— Я не планировала этого, Тобиас, — прошептала она. — Я не собиралась обманывать тебя или заманивать в ловушку.
— Такая мысль никогда не приходила мне в голову. — Возможно, пришла бы, если бы это была другая женщина, но не Ева.
— Нужно многое выяснить. А времени не так уж и много.
Подождите. Что?
— Что значит, не так уж много времени? Разве у нас нет восьми или девяти месяцев?
— Эм… нет.
Точно, тот разговор несколько недель назад. Одной из причин, по которой мы встретились, было то, что она хотела увидеть меня, прежде чем снова уедет из Бозмена.
— Подожди. Ты все еще переезжаешь в Лондон?
— Да. — Она кивнула. — Моя следующая работа начинается через неделю.
Работа в Лондоне.
Ну… черт.
Глава 3
Ева
Тобиас. Был. Зол.
Внешне он выглядел точно так же, как и несколько секунд назад. Кристально-голубые глаза. Привлекательная борода. Темно-серый свитер, который не должен был быть сексуальным, но был, потому что подчеркивал его сильные руки и широкие плечи.
Его выдавали руки. Его руки всегда выдавали его настроение.
Его пальцы впились в бедра, и вены, которые тянулись от костяшек пальцев к мускулистым предплечьям, пульсировали.
— Это всего на шесть-восемь месяцев. — Или год, если у нас возникнут какие-либо задержки, но я бы приложила дополнительные усилия, чтобы убедиться, что все будет сделано вовремя.
— Шесть. Восемь. Месяцев?
Ой. Он делал паузы после каждого слова, это нехорошо. Не стоило этого говорить.
— Это, э-э… еще быстро.
Тобиас моргнул.
— Лондон не так уж далеко. — Нас разделяет всего лишь крошечный океан. И большая часть Соединенных Штатов.
Его ноздри раздулись. А руки крепче сжали ноги.
Заткнись, Ева. Я открыла рот, но мой мозг включился, и я сжала губы, прежде чем извергнуть еще больше слов и причинить еще больший вред.
— Это все меняет. — Тобиас кивнул на мой живот. — У меня есть право голоса в этом?
— В том, где я живу? Ну, нет. У меня есть работа. Это моя карьера.
— Как мы собираемся воспитывать ребенка, живя на противоположных концах земного шара?
— Может быть, мы могли бы взять напрокат сани Санты? — Я рассмеялась.
Тобиас — нет. Его руки сжались в кулаки на коленях.
— Я не знаю, ладно? — Я всплеснула руками. — Не знаю. Я провела последние два дня, пытаясь осмыслить беременность. Я еще не приступила к настоящему воспитанию ребенка. — Я имею в виду, серьезно, я буду растить человека. Разве у меня не было права на неделю или около того, чтобы сначала обдумать это?
— Нам нужен план, — заявил он.
О, как Тобиас любил свои планы. Они были ему так же дороги, как первый набор Лего «Тысячелетний сокол», который был у него со средней школы.
Его талант к составлению планов сделал его таким успешным архитектором. Его организаторские способности и решительность сделали его богатым человеком уже в двадцать девять лет. Но он цеплялся за свои планы, как гирлянды за ёлку. Боже упаси, попробовать спонтанность.
Например, переехать на год в Нью-Йорк со своей девушкой. Это было все, о чем я просила. Один год вдали от Монтаны, тогда мы могли бы оценить ситуацию. Составить новый план.
Я любила его всем сердцем, но мне нужно было расправить крылья и посмотреть, хватит ли у них сил взлететь.
Конечно, Тобиас тоже любил меня. В этом я не сомневалась. Возможно, я любила его недостаточно сильно, чтобы отказаться от своих мечтаний. Но он не любил меня настолько, чтобы изменить свои планы. Он не любил меня настолько, чтобы попросить остаться.
Почему он не попросил меня остаться в тот вечер, когда сделал предложение? Я ждала этого. Я подготовила речь о достоинствах жизни в окружении других культур и возможности испытать другой опыт. Вместо этого он позволил мне выйти за дверь.
И все, что, как мне казалось, я знала, во что верила — в него, в нас — было разбито. Разрушено.
Оказалось, что я умела летать. Я много лет летала сама по себе.
Наши жизни разошлись по разным направлениям. Теперь нам нужно было найти способ снова объединить их.
— У нас есть время, чтобы разобраться с этим. Месяцы, — сказала я. — Давай вместе разработаем план.
Я была уверена, что это заявление заставит его расслабиться, но вместо этого он вскочил с дивана и начал расхаживать перед своим журнальным столиком. Его руки сгибались и разгибались снова и снова, пока я не обнаружила, что тоже копирую этот жест.
Гах! Я засунула обе руки под ноги.
— Я не хочу пропустить беременность, Ева.
— Не хочешь?
Он перестал расхаживать и бросил на меня сердитый взгляд.
— Хорошо, — протянула я. — Может быть, ты мог бы прилетать на какие-нибудь приемы у врача. И мы можем общаться по ФейсТайм.
— ФейсТайм. Ты хочешь, чтобы я стал отцом по ФейсТайм.
— Я просто накидываю варианты.
Тобиас снова начал расхаживать по комнате. Взад-вперед. Взад-вперед. Этот бедный, красивый ковер может не пережить эту беременность.