Жертв также ставили на краю ямы так, чтобы после выстрела те сами падали туда. Стреляли по стоящим и из автоматов, чтобы быстрее убить побольше людей. Ведь стрельба из карабинов занимала очень много времени. Во время казни исполнители были забрызганы кровью и частями мозга жертв. Это обстоятельство сильно увеличивало и без того чрезвычайно большую эмоциональную нагрузку на карателей, назначенных в команду палачей. Нервничая, исполнители начинали пропускать команды стрелять, чем множили страдания жертв. А каково было людям, вынужденным лечь для казни на уже расстрелянных и чувствовать под собой тела умирающих друзей и родственников. Конечно, врач не присутствовал при этих казнях… Места расстрелов были оцеплены членами айнзатцкоманды или подчинёнными ей полицейскими. Никто не мог сбежать. Часто люди громко плакали, молились или пытались убедить палачей в своей невиновности. И всё же большинство смиренно ожидало кровавой развязки.
Особое внимание суд уделил расстрелу в Минске при Генрихе Гиммлере. В белорусской столице, по заявлению Бредфиша, в июле — августе прошло более семи казней. Тогда же при Гиммлере было положено начало казням женщин и детей. В его присутствии расстреляли более трёх сотен человек разного пола и возраста, в том числе детей и подростков. После завершения казни Гиммлер уже в автобусе вынес благодарность всей расстрельной команде, при этом он снова заявил, что один несёт ответственность за убийство всех евреев, считает это исторической задачей. На суде приводили отчёты айнзатцкоманды № 8 за каждую неделю. Отмечено, что согласно отчету № 36 команда ежедневно уничтожала не менее двух сотен человек.
Отбирали людей на казнь в гражданском лагере для заключённых. Бредфиш рассказал на суде, что жертв вывозили к пункту сбора, затем к месту расстрела доставляли на грузовиках или пешим строем. Расстрелы производили за городом в частично вырубленной лесной зоне. Гиммлер участвовал в казни на бывшем месте дислокации военнослужащих, это подтверждено наличием довоенного войскового стрельбища. Зона была заблаговременно подготовлена к расстрелу с участием рейхсфюрера, отвечала всем требованиям обеспечения полной безопасности, была взята под усиленную охрану.
Тогда убийством в Куропатах более 300 евреев в присутствии Гиммлера руководил сам Отто Бредфиш. На суде он внёс уточнение, что акции происходили в бывшем расположении советских военных, которое дополнительно подготовили к запланированным казням евреев. В ходе процесса было доказано, что Брэдфиш и лично участвовал в двух расстрелах: первый раз в Белостоке, а второй — в Минске. В обоих случаях он стрелял очередями из автомата и из своего пистолета по уже лежащим в яме людям, обречённым на смерть. На суде Бредфиш старался всячески преуменьшить собственное участие в казнях. Однако было доказано, что он сам руководил практически всеми расстрелами, лишь изредка его функции выполнял заместитель Кох.
На суде особо отметили, что Бредфиш был требователен к подчинённым, которых умел принудить к строгому исполнению поставленной задачи по уничтожению мирных советских граждан. Но каких-либо сожалений по этому поводу во время процесса он не высказывал. Твердил только, что только выполнял приказы. На заседаниях суда особо подчеркнули, что исполнение убийств характеризовалось изощрённой жестокостью исполнителей. Часто жертвы были вынуждены долго ждать страшной участи в непосредственной близости от места казни. Они слышали выстрелы, крики расстреливаемых людей, испытывали неописуемые душевные муки, им приходилось ложиться на окровавленные тела убитых родственников и знакомых. Эти обстоятельства суд посчитал отягчающими вину. Отто Бредфиша признали виновным в совершении 25 тысяч преступлений, выразившихся в соучастии и подстрекательстве к убийству. Его приговорили к 10 годам лишения свободы. На процессе в качестве обвиняемых в соучастии в преступлении привлекали также Вильгельма Шульца (осуждён на 7 лет тюремного заключения) и Оскара Винкера (осуждён на 3 года тюремного заключения). Привлекались также лица, обозначенные в документах буквами «Р» и «С», их имена остались нераскрытыми, так как эти люди были оправданы присяжными [10]…
Когда 15 августа 1941 года к обеду стихли выстрелы, на холме в Куропатах стало пронзительно тихо, только стрекотали кузнечики в ещё ярко-зелёной августовской траве. Да кружил, купаясь в тёплых волнах набегающего и приподнимающего воздуха, в самом зените вольный сокол, безмолвный свидетель злодеяния особей, похожих на людей. Очевидец преступления, совершённого в отношении свободных и непокорённых личностей…