Одним словом, уже через минуту «коп» (так, кажется, называли полицейских в том фильме) волок мой неподъемный «самоходный» чемодан за своей госпожой, будто покорный раб. Госпожа шествовала походкой № 3 (под кодовым названием «Фиг сотрешь»), к лифту, ведущему на тот уровень космопорта, где располагалась зона для размещения «антропоморфных[4]» пассажиров.
– Ничего удивительного, мэм…
Кто же знал, что местные законы категорически запрещают использование тензорибокерного[5] аккумулятора, который, как оказалось, черт бы его побрал, питает моторчик этого чуда техники пензенского производства! Читать от корки до корки толстенный туристический справочник, а еще все ссылки, набранные мельчайшим петитом[6] – какое ж терпенье надо иметь!
Лесли тащил чемодан словно пушинку, причем чувствовалось, что он, с удовольствием, посадил бы на сгиб свободной руки и вашу покорную слугу, ни капли не вспотев при этом. В отличие от меня. В местной парилке я взмокла словно ломовая лошадь, а дезодорант, представьте себе, тоже отобрали на таможне! Чем, интересно, им помешала пластмассовая штуковина с безобидной химией «без канцерогенов и разрушающих озоновый слой газов», как значится на упаковке? Слава Богу, привлек их внимание только тот антиперсперант, что лежал в сумочке, но не рыться же в чемодане при таком обилии зрителей? Да и воспользоваться, честно говоря…
Тоже мне «двести девяносто восемь по Кельвину»! По Цельсию это должно быть где-то градусов двадцать пять или около того, но здесь – явные сорок. И влажно, как в бане. Где обещанные кондиционеры, вы, заразы?!
Но похоже я отвлеклась…
– О чем это вы, Лесли?
– Я в смысле того, что, – осекся полицейский, который понял, что минут пять распинался совершенно впустую, – эти, которые за вами бежали… Ну, вы их еще сумочкой отгоняли… Местные носильщики. Они, хоть и похожи очень, совсем не адагрухцы или ялатинцы, а анримсцы. Тьфу ты, пропасть, язык сломаешь! Местная низшая каста, то есть. А…
– Вы так хорошо разбираетесь в местных народах… – промурлыкала я и, сделав паузу и томно опустив ресницы (в этом месте мужчины, обычно, теряли нить разговора и шумно сглатывали слюну), продолжила:
– …Лесли. Вы давно здесь?..
– Да уже несколько лет… – Лесли вдобавок еще и смутился почему-то. – Если быть точным, то пять лет, восемь месяцев, двенадцать дней…
– Довольно, довольно, офицер! – я вовсе не намерена была выслушивать точный срок пребывания здесь «копа» вплоть до миллисекунд. – И вам здесь нравится?
– Конечно, мэм! – если бы не мешал чемодан, полицейский бы, несомненно, вытянулся и щелкнул каблуками. – Очень, мэм!
– Что вы все «мэм», да «мэм», Лесли? – я кокетливо взяла смутившегося еще больше чернокожего под локоток.
«Локоток», туго обтянутый темно-синей тканью и смахивающий больше на мое колено, обхватить я, конечно, не смогла, так – прицепилась где-то сбоку будто рыбка-прилипала к акульему боку… Некрасивое сравнение – не читайте.
– Зовите меня просто, по-дружески: Доза.
– К-как, позвольте?… – споткнулся на ровном месте Лесли, испуганно глядя на меня карими блестящими глазищами.
О-о-о, какие глаза у этого малого!..
– «Как-как»! – передразнила я его низкий рокочущий бас, обиженно убирая руку с локтя, впрочем, не слишком далеко. – Доза. Если не хотите по-дружески, тогда называйте полностью: Даздравора Александровна Прямогорова.
А что, меня так и зовут в самом деле: Даздравора Александровна Прямогорова, разрешите представиться. Как это: «С какого языка переводится»? «Даздравора» переводится с русского литературного языка очень просто: «Да здравствует Вторая Октябрьская Революция». Очень, по-моему, достойное и не лишенное красоты имя. А вам разве так не кажется? Ну-ка, ну-ка!..
– Даздра… Дозра… – сбитый с толку сержант Джонс никак не мог вымолвить мое простое и благозвучное имя. – А можно, все-таки, просто «Доза»?
– Дозволяю, – разрешила я милостиво. – Только в порядке исключения.
Но руку на место, конечно, не вернула. Пусть помучается, чурбан неблагодарный!..
В этот момент внимание мое снова было отвлечено и самым радикальным образом.
Под острым углом к нашему маршруту, явно направляясь к тому же лифту, что и мы, задрав при этом вопросительным знаком пушистый хвост, невозмутимо вышагивал средних размеров бело-рыже-полосатый кот.
Нет, в самом коте, собственно, ничего особенного не было. Кот, как кот – обычный подзаборник, которых возле нашей дачи в Зайцевке всегда обитало великое множество. Тем более, что ярко выраженной симпатии к кошкам я не испытывала никогда: орут по ночам, безбожно царапаются, какие-то насекомые у них постоянно, шерсть лезет, норовя прилипнуть к чему-нибудь совершенно неподходящему… Все это так, но главным было то, что в зубах «подзаборник» сжимал одну очень знакомую мне вещицу…
Я судорожно схватилась за сумочку. Так и есть! Пока этот долговязый остолоп меня отвлекал своими досужими разглагольствованиями, рыжая скотина сперла мой…
– Стой, паразит! Держи его!.. – заорала по-русски на весь космовокзал благим матом, бросаясь на нахального воришку с такой скоростью, словно стартовала стометровку.
И, конечно, растянулась во весь рост на зеркальном полу, скользком, будто мылом натертом.
– Нет, туфли с каблуками явно не предназначены для местных интерьеров! – горько сообщила я своему расстроенному отражению в сверкающей плоскости.
«Интересно все-таки получается с этими напольными зеркалами: а если на женщине не бриджи, как на мне, а, скажем, мини-юбка?..»
Думала все это я судорожно избавляясь от мешающих туфель и продолжая погоню уже в своем природном виде… То есть босиком, а не так, как вы подумали.
Увы, кот оказался гораздо проворнее.
Не выпуская из зубов своей ноши, испуганное животное, прижав уши, стремительно, хотя и тоже изрядно оскальзываясь на «зеркале», пересекло зал. Даже не оглянувшись ни разу «подзаборник» пулей взлетел по совершенно гладкому, вроде земного бамбука, стволу какого-то эндемичного[7] растения, старательно закамуфлированного ушлыми адагрухцами под пальму и засел наверху.
Оказавшись на десяти с лишним метрах высоты, то есть в абсолютной недосягаемости от беснующегося внизу противника, мохнатый мерзавец аккуратно пристроил поклажу на какой-то сучок и перевел дух. Затем, освободив пасть, кот заголосил нечеловеческим голосом…
Впрочем, почему именно нечеловеческим? Самым, что ни на есть человеческим, да еще на чистейшем (насколько я могу судить в свете своих скромных познаний) адагрухско-ялатнском…
– Помогите! Помогите!! Совершено немотивированное нападение местного хищника на инопланетное разумное существо!!! Где представители властей и охраны правопорядка?!! Я требую защиты своей жизни и имущества в соответствии с нормами галактического законодательства!..
2
– И ты действительно собралась ехать в эту несусветную даль?!!..
Можно было, конечно, нарисовать после этой фразы хоть десять восклицательных знаков, потому что удивление на лице моего… не важно кого, было написано аршинными буквами.
Кстати, а почему аршинными. Насколько я помню архаичные русские меры прошлых веков, аршин[8] – это что-то чуть меньшее, чем метр. Как же такие буквы могут поместиться на человеческом лице? Опять какая-то гипербола или, возможно, преамбула… Я, знаете ли, путаю эти филологические термины. Хотя… «Преамбула», вроде бы, не из той оперы.
– Ну… Не такая уж и даль, – резонно заметила я, не отрываясь от монитора. – Лаларелла, к примеру, значительно дальше…
– Ты бы еще Салилосис привела в качестве примера! – хлопнул себя по коленям мой… пусть будет просто «Мой», так проще. – Или…
Тут же мне были перечислены несколько планетных систем, находящихся на расстоянии, действительно лежащем за разумными пределами. К одной из них добираться пришлось бы чуть ли не три месяца и все на перекладных. Прямо, как этому древнему Магеллану. Или Врангелю? Все время путаю этих полярных мореплавателей прошлых веков. Да Бог с ними, с этими допотопными путешественниками! Отпуск-то мой не резиновый, в конце концов!
4
Антропоморфный – от греческого «антропос» – чeловек и «морфос» – строение, похожий на человека.
5
Честное слово не знаю, что эта абракадабра обозначает, но в инструкции было напечатано именно так.