Проявил себя Олег как ответственный и исполнительный сотрудник, однако сказывалось отсутствие опыта оперативной работы, но личные качества Олега: острый ум, ответственность, пунктуальность, умеренная инициативность – этот недостаток покрывали. Вскоре было принято решение отправить Вишневского учится на Высших курсах КГБ в Минске.
Там Олег снова проявил себя с хорошей стороны, после года обучения и блестящего окончания курсов все дисциплины – только отлично, он был переведен на работу в управление КГБ по городу Минску и Минской области в звании старшего лейтенанта.
Служба в управлении была нетрудной, Вишневский вступил в партию и женился, но по прошествии нескольких лет развелся – не сошлись характерами. Во время московской Олимпиады уже капитан Олег Вишневский на насколько месяцев был командирован в Москву, сразу после приезда обратно в Минск его неожиданно вызвали к руководству республиканского КГБ.
Там ему сообщили, что он выбран для выполнения ответственного задания и ему доверено стать ключевой фигурой в непростой с точки зрения практического выполнения специальной операции. Вишневскому ничего не оставалось, как сказать «есть!». В течение полутора месяцев шла подготовка к операции, все было спланировано и разработано до мельчайших деталей.
4 октября в 14:30 Вишневский, одетый как простой сельский работяга, находился на одной из овощебаз поблизости от города Жодино, где нашел самосвал ГАЗ-53Б, только что загруженный несколькими тоннами картошки, водителю Николаю Пустовиту он представился экспедитором и сказал, что поедет вместе с ним в Минск. Пустовит обрадовался: вдвоем веселее.
Самосвал спокойно на хорошей скорости двигался в сторону Минска по трассе Минск – Москва, как вдруг идущий впереди синий МАЗ-503 начал неожиданно сбрасывать скорость.
– Что он творит, разобьемся!!! – почти закричал Пустовит.
– Объезжай слева. На встречную! – вдруг приказал сидящий рядом Вишневский. В руках у него появился пистолет.
– Хорошо, но зачем… – продолжить фразу Пустовит не успел, так как начал маневр влево, на бешеной скорости перед самосвалом по встречной полосе промчалась милицейская «Волга».
– Что за черт? – удивился Пустовит.
– Жми! Пристрелю! – продолжал уже по-злому командовать Вишневский. В этот момент в самосвал врезалась черная правительственная «Чайка». От удара заднюю часть грузовика подняло вверх так, что находящаяся там картошка засыпала салон «Чайки» и рассыпалась по трассе.
– Что ты наделал, что теперь будет? – кричал Пустовит.
– Все будет хорошо, если скажешь, что в машине был один, и будет очень плохо, если кто-нибудь узнает про меня. Плохо будет твоим жене и детям! Понял?! – с этими словами Вишневский вылез из самосвала и сел в только что вернувшуюся милицейскую «Волгу», которая вместе с ним на большой скорости направилась снова в сторону Минска.
Сидя за рулем, Пустовит зарыдал.
Все три пассажира черной «Чайки» погибли, одним из них был Герой Советского Союза, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Белорусской ССР Петр Миронович Машеров.
Вишневский ни на секунду до аварии и после не задумывался о том, что сделал. Не испытывал не малейших угрызений совести, когда дежурил, как и другие белорусские чекисты, на похоронах Машерова. Олегу присвоили звание майора, взяли подписку о неразглашении государственной тайны, в случае чего – высшая мера… И от греха подальше… отправили служить референтом, а по факту в качестве приставленного офицера к первому секретарю Краснодарского крайкома Сергею Медунову. Это была своеобразная благодарность за выполненное им задание.
Одной из задач Вишневского на новом месте было сообщать кому надо в управлении КГБ по Краснодарскому краю обо всех нештатных, неслужебных ситуациях, происходящих с первым. В начале своей работы Олег это делал, но быстро осознал, что Медунов в крае фигура более чем значительная и стучать на него небезопасно, ведь все его отчеты попадали в виде копий на стол к первому. Олег понял: с Медуновым надо дружить.
Ближе к выходным Олег начал нервничать, из головы не выходил последний разговор с шефом. Чтобы отвлечь себя от тревожных мыслей, он сел в свою «шестерку» и снова поехал в Геленджик. Формально он должен был предупредить Дмитрия Петровича о дате мероприятия, а фактически для своего упокоения все еще раз тщательно проверить.
– Да не суетись ты, все будет как надо! И не такое делали! Лучше иди искупайся, вода потрясающая! – успокоил Петрович, подвозя Вишневского на своем катере к центральному городскому пляжу.