– Что ж, можно и посидеть. И еще давай на «ты», я люблю по-простому, – предложил Петрович.
На эстраде сменялись мелодии и ритмы, официанты обслуживали гостей. Двое разных по возрасту мужчин сидели за столиком, оба толком пока не понимали, что их сейчас, кроме застолья, объединяет. Петрович не без удовольствия рассказывал, как он служил в органах, намеренно не упуская самых, пожалуй, «закрытых» подробностей. Олег внимательно слушал, изредка вставляя некоторые фразы, показывая собеседнику свою осведомленность и компетентность.
– Хочешь, я расскажу тебе, что там было в Новочеркасске двадцать лет назад? – почти шепотом неожиданно спросил Вишневского почти уже пьяный Дмитрий Петрович.
– Наверное, не стоит, все же государственная тайна. Но жуть как интересно, – наигранно ответил Олег.
– Государственная тайна – это для них, – Смирнов, широко размахнувшись, показал рукой на посетителей ресторана. – А для тебя все это ерунда!!! В общем, слушай: когда в Новочеркасске на заводе все закрутилось, забастовка, беспорядки, представляешь, главного инженера в топке паровоза хотели сжечь, еле спасли. А в городе людей накрутили сильно, очень сильно, провокаторы были и наши, и из-за границы, это точно. После этого по МВД и по Комитету начали собирать людей, которые в случае чего сопли жевать не станут и выполнят любой приказ. В число этих людей попал я, по возрасту и по званию я был старше всех, мне только майора дали. В общем, собрали нас и сказали, что в одном городе на юге ситуация сильно накалилась и, возможно, придется стрелять, и стрелять по безоружным людям, и если это не сделать, последствия могут быть непредсказуемые. Сказали спокойно, без идеологии и всякого такого, кто говорил – не скажу никогда и никому. Всем дали расписаться в подписке о неразглашении, – Смирнов заулыбался. – Посадили в самолет, в самолете раздали оружие – снайперские винтовки и пулемет. А в аэропорту Ростова прямо к самолету привезли пустые футляры из-под музыкальных инструментов – гитары, виолончели и т. п. Туда мы все «игрушки» положили и вышли из самолета как военные музыканты, сели в автобус и поехали в Новочеркасск. Приехали туда вечером уже темно, два наших полковника быстро объяснили что к чему, поели и до двух ночи обустроили позиции для стрельбы на чердаках горкома и на домах, что по сторонам. Утром сказали, что стрелять придется точно, вояки не хотят вставать, хотят быть святее всех святых, а просто так толпу такую не разгонишь. В десять утра принесли ящик коньяка, мы его быстро прикончили. Назначили старших на каждом чердаке и выдали им по рации, я отвечал за чердак горкома и был на пулемете. Народу в сквере пред горкомом – ужас сколько, тысячи! В двенадцать ровно по рации «Приготовиться!», через минуту «Огонь!». Ну мы и дали по толпе, у ребят хоть и снайперские винтовки были, стреляли не целясь, а мне и того проще – у меня пулемет. По рации «Отбой!», затем «Всем оставаться на местах!», через час «Собраться!», быстро собрались оружие в футляры, гильзы собрали, сели в автобус и в управление КГБ отвели нас на последний этаж, а там уже столы накрыты, почти всю ночь ели и пили, потом опять автобус, самолет и в Москву.
Вишневский слушал Дмитрия Петровича как завороженный и ни разу не перебил, и вдруг ему пришла в голову мысль: «Если бы он это рассказал кому-нибудь другому, беда была бы! Значит, начальство кое-что понимает и знает, раз послали приглядывать за этим человеком.
Наступила черная южная ночь. Новые знакомые, пошатываясь, вышли из ресторана. У его входа кстати стояла машина такси.
– До Тонкого мыса, – без каких-либо церемоний садясь на переднее сиденье, скомандовал Олег. Петрович тем временем тихо расположился сзади.
– Двадцать, – однозначно предъявил водитель, понимая, что завысил цену поездки во много раз.
– Потянем! – весело ответил Вишневский.
Машина такси двинулась по ночному южному городу.
Притворно заснувший на заднем сиденье Петрович думал: что же нужно будет сделать, раз пообещали такие деньги и прислали такого профессионала. Ему очень понравился нет, не Олег, а стиль его работы, ничего лишнего и выпить мастер. «Ведь я ни с кем до этого так не откровенничал, становлюсь старым… Сейчас он спросит точный адрес, а через несколько дней он неожиданно приедет, и вот тогда…»
– Петрович, а адрес точный у тебя какой? – полусонным голосом спросил Олег.
– Набережная, 20, – опять притворно пробормотал Смирнов. «Все же мастерство не пропьешь», – подумал он о себе и о Вишневском.
Машина остановилась точно напротив дома полковника. Было тепло, но темно, мрак южной ночи разрезали лишь фары такси.