– Я знаю, Стив продает часть своих акций, – сорвалось у нее с языка.
Мартин стрельнул в нее оценивающим взглядом.
– Откуда тебе известно?
– Мэгги рассказала. – Николь с трудом сдерживала дрожь в голосе. – И еще сообщила, что ты здесь, чтобы подписать контракт.
Мартин отвернулся и, казалось, целиком заинтересовался видом из окна. Некоторое время он молчал, видимо раздумывая.
– У нас был план, – проговорил он. Его загадочный тон и разговор в прошлом времени не сулили ничего хорошего.
– Был? – просипела она вдруг охрипшим голосом. – А что, возникли проблемы?
– Некоторые сложности.
Мартин говорил, все так же не глядя в ее сторону, что вызвало в ней еще большую нервозность.
– Какие сложности?
Наконец он повернулся к ней:
– Ты, – резко ответил он.
– Я?!
В его холодных глазах Николь нашла ответ на все свои вопросы. От волнения ее бросило в жар. Сердце бешено забилось. Значит, она не напрасно опасалась, наивно переубеждая себя, что это лишь результат болезненного воображения.
– Ты не можешь… – Голос ее сорвался, слова застряли на языке.
– Что я не могу? – спросил Мартин с раздражающей участливостью в голосе.
Надо признать, как актер он великолепен. Другой на ее месте никогда не заметил бы фальши в его игре.
– Что, если я не соглашусь… – От волнения ей никак не удавалось подобрать нужные слова, которые бы прозвучали менее взрывоопасно. – Ну, как тебе сказать… чтобы я была с тобой… Скажи честно… этот контракт со Стивом, от которого зависит все будущее его и Мэгги… расплата за меня?
Надо быть совсем дурой, чтобы ожидать, что ему станет как-то стыдно или неловко от такой ничем не прикрытой откровенности. Конечно нет, ее слова никак не тронули его. После некоторого молчания, нацеленного исключительно, чтобы ввести ее в замешательство и совсем сбить с толку, он откинулся на спинку стула и торжествующе заулыбался.
– Стив хочет, чтобы я никуда не уезжал, пока все не уладится, – проговорил он все с той же безукоризненной любезностью. – А у меня скромное желание, чтобы ты побыла здесь и провела некоторое время со мной. Разве плохо совместить приятное с полезным? А мы с тобой развлечемся немного, а?
Слово «развлечемся» резануло ей ухо.
– Это шантаж! – взорвалась Николь, но он лишь улыбнулся в ответ.
– Шантаж – слишком грубо, моя дорогая Калипсо, – поправил ее Мартин. – Я бы сказал – уговор.
– А я нет! – отрезала Николь. – Как же еще можно назвать твой грязный поступок? Нечего под маской благочестия скрывать свои истинные намерения!
Она старалась говорить со всей твердостью, но голос предательски дрожал. Мартин протянул руку и положил на ее, и на какой-то момент ей ужасно захотелось поверить, что нависшая над ней угроза и задуманное им лишь плод больного воображения. Но нет, последняя надежда испарилась, как только он снова открыл рот.
– Ну, а теперь ты не против нашей поездки в Мдину завтра? – с невероятным облегчением продолжил Мартин, словно у него с плеч свалился тяжелый груз. Прислушавшись со стороны, никто бы никогда не заподозрил, какой страшный смысл заложен в его словах, что финансовое будущее зятя, а равно и счастье сестры и их малыша зависят сейчас от ее ответа.
Нет! – взбунтовалась в душе Николь. Даже ради Мэгги! И все же любовь к сестре и племяннику, ответственность за их будущее взяли верх. А потом, наконец рассудила она, что плохого, если они немного погуляют по историческим местам? Не посмеет же Мартин Спенсер приставать к ней в городе, на глазах у честного народа.
– Считай, что уговорил, – отозвалась Николь, пытаясь придать голосу совершенно безразличную окраску, и едва сдержалась, чтобы не наговорить гадостей, увидев его довольную физиономию. – Пожалуй, я соглашусь.
В душе Николь прекрасно понимала, что у нее нет выбора. Лицо Мартина просияло, в золотистых глазах сверкнул благодарный огонек. Она почувствовала, как страх вдруг стал исчезать. В голове появились сомнения: может быть, и в самом деле не стоит так бесноваться? И вообще, чего она боится больше, Мартина или своего ответа на его предложение?
5
– Теперь понятно, почему они называют его городом Безмолвия, – он какой-то мрачный, неживой, – прошептала Николь, когда они вошли в храм.
Древний, с высоченными стенами и почти безлюдными улицами, по которым запрещен проезд автомобилей, город Мдина произвел на нее жуткое впечатление. В нем витал дух старины и таинственности. Он казался как бы вырванным из суеты двадцатого столетия. У нее никак не укладывалось в голове, что здесь могут проживать люди – ее современники, потомки очень древних аристократических фамилий.