Но холодной сталью в сознание вошла беспощадная своей правдой мысль: это уже не тот Романов, и она не может ему родить детей. Моментально собравшись, Ланская вытерла слезы и, отстегивая ремни безопасности, пожалуй, впервые в жизни просто выбирала свой жребий. Оказавшись перед выходом из болида, она приветливо помахала Романову рукой и попросила отогнать собак, которые уже готовы были запрыгнуть в опустившийся до самой земли борт № 17. Романов громко свистнул, и вожак увлек всю свору за собой, побежав на зов хозяина.
– Что вы хотели, девушка?– не слишком дружелюбно спросил Алексей, но именно тем знакомым Алисе баритоном и она снова чуть не расплакалась.
– А вы меня не узнаете?– с надеждой и трудно скрываемым отчаяньем спросила Ланская.
– Да кто ж вас не знает. Вы почетный гражданин мира – Алиса Станиславовна Ланская, воссоздавшая «всевидящее око», чтоб оно провалилось,– со злобой произнес Романов и, отвернувшись, тихо выругался в бороду.
И Алиса испытала неожиданное чувство досады от того, чем гордилась на протяжении многих лет. Разговор не клеился. Жуткая неуверенность и груз прошлого мешали Ланской почувствовать себя женщиной, женщиной по которой сходили с ума. Неужели она растеряла все свое обаяние и таинственную притягательность, заставлявшие плясать мужчин под ее дудку, даже просто из ее прихоти. Нет, этот шанс, подаренный самой судьбой, она не упустит.
– Вы же Романов Алексей Николаевич, верно? Я представляю комитет по этике, истории и развитию межрасовых коммуникаций, и у меня есть к вам пара вопросов,– уверенно выдала Алиса первое, что пришло в голову, и на ходу нащупав, что, наверное, самое беспроигрышное в этой ситуации.
– Ну да, я – Романов. Если вы поводу охоты, так мне уже наши «Великие» предки все уши прожужжали по поводу моей кровожадности,– кисло сморщился Романов и еле удержался, чтобы снова не выругаться.
« Так, так, так. Давай, мой хороший, открывайся. Сейчас я тебя разговорю, бирюк ты эдакий»– подумала Ланская, но продолжала многозначительно молчать и, напустив на себя важности и спокойствия, почувствовала так необходимую ей сейчас уверенность.
– Ну, а что! Они сами разрешили. Договор простой – я отказываюсь от их защиты, а они мне разрешают дичь бить и рыбу ловить. Но каждый раз, когда впрок запасаю, они меня до самых косточек, кажется, просматривают через шар этот проклятый. Думают, что я ради забавы убиваю,– слегка инфантильно пожаловался Алексей.
« И что же это у нас выходит? Теперешний Романов также далек от Мандельштама, как я от охоты и рыбалки? Да, незадача. Такого томными вздохами и разговорами об античной скульптуре и живописи не проймешь. Ну что ж, если гора не идет к Магомеду, то придется и на охоту сходить, а если надо и в доме прибраться, и ужин сварить, и обстирать этого вольного стрелка. Лиха беда – начало, а там глядишь до ямба и хорея-то, и дойдем», – молниеносно решив про себя этот ребус, Алиса кокетливо улыбнулась.
– А я с вами могу на охоту пойти, чтобы так сказать удостовериться в вашей честности?– продолжая улыбаться, она смело зашагала к Романову и его пушистым «волчатам».
– Вы, наверное, за этим и прилетели? Чего ж комедию ломать, моего вам разрешения видать не нужно,– нахмурился Романов и, разглядывая Алису с головы до ног, добавил.– Только как же вы в таком платье и по тайге? Гнус заест, да и изорветесь вся.
– Нет-нет. За это не беспокойтесь. Я сейчас что-нибудь более подобающее случаю сооружу,– сказала Ланская, подойдя вплотную к Алексею, и с нежностью заглянула ему в глаза.
Вожак стаи моментально выдал Романова, вильнув хвостом и уткнувшись мокрым носом в ладонь Алисе. Ланская склонилась над черным, как смоль, кобелем с зелеными глазами и погладила его за холку, а он в ответ лизнул ее в щеку.
– Ну, ты чего это, Анубис? Девушка вы мне так моего лучшего охотника в сосунка превратите, – смущенно глядя Алисе в глаза, сказал Романов.
И Анубис, и Ланская повернулись к Романову – четыре зеленых глаза смотрели на него одинаково хитро, как бы говоря « врешь брат, девица и тебе по сердцу»; и Алексей, не ожидавший такого поворота, рассмеялся, в шутку грозя своему верному псу указательным пальцем, хотя глаза его были печальны. Но Алиса не заметила этого, она снова гладила пса.
Романов пошел загонять остальную свору на две упряжки в просторный вольер, а Анубис остался с Алисой. Закончив, Алексей с восхищением наблюдал издалека за тем, как кобель хаски-полукровки, рожденный от случки с волком, покорно терпит, до толе ненавистные ласки от совсем незнакомой женщины. Анубис просто, чувствовал расположение хозяина к этой зеленоглазой брюнетке и, видимо, знал наперед что-то еще.