Но Алиса все же признала, что лукавит себе, что и этот ей приятен – ненормальный, вернее больше его поступок. Она вообще вдруг засомневалась, что кто-то еще способен на такое, и ей это все не приснилось. Но непредсказуемость и необузданность – этого больше всего она боялась в людях, ведь это то, что противоречит контролю. Может, если снизить эмоциональность, тогда возможен контроль и самоконтроль, решив, что додумает по пути, Ланская посмотрела на время и выйдя из аудитории стала спускаться по длинным пролетам лестниц на встречу с Алексеем.
Она стояла на порожках и пристально изучала проходящих мимо молодых людей, на часах над главным входом института было уже 16:59, а его нигде было видно. Алиса решила набросать для себя хоть какой-то психологи-ческий портрет Алексея, ведь о нем она почти ничего не знала, а то, что узнала сегодня вообще с трудом вписывалось в ее понимание самой сути человеческих отношений.
Они были знакомы меньше двух месяцев. Она знала, что он взбалмошный, грубый, часто нахальный и, наконец, просто запредельно высокого мнения о себе, ну или так ей виделось. И приходилось признать, что еще он решительный, но что с этим всем делать, было для Алисы совершенно непонятно. Неожиданно он вышел из такси, которое стояла метрах в пятидесяти от Алисы, и та отметила, что вновь ощутила волну дрожи, а еще, что эта машина стояла еще до того как она вышла на ступеньки.
В руках Алексея было пусто и он, широко размахивая ими, уверенно приближался к Алисе, явно внимательно рассматривая ее. Она тоже вначале смотрела с любопытством, но потом, одернув себя, просто стала смотреть перед собой, развернув лицо в его сторону, зная, что, как только он подойдет ближе, ему покажется, что она все время смотрела на него с подчеркнуто холодным выражением лица. Наконец, Романов оказался перед Алисой .
«Ну что же ты такой маленький, мм? Свете бы ты точно подошел», – подумала Ланская, посмотрев на подошедшего к ней Алексея, который, если она «оденет каблуки» будет ростом ей ровно по плечо.
Ей не понравилась его самодовольная, как ей показалась, улыбка, она предпочла бы сейчас тот злостью горевший взгляд, что видела утром. Они скомкано поздоровались и после недолгих пикировок, на его лице появилось понурое, и давно привычное большинству поклонников Алисы, выражение. Уверенность его тоже таяла.
« Ну вот, так-то лучше»,– она посмотрела на него с улыбкой и, выбрав ему удобную для себя дистанцию между ними, неспешно повела за собой.
« Так, первые люли-писюли и домой, на паровоз, в гостиницу или куда там еще. Решено и обжалованию не подлежит», – сказала она себе мысленно.
Это значило, что прогулка их продлится до первой мольбы о поцелуе, встрече или до иного сентиментального проявления чувств, простительного только девочкам. Такая реакция родилась в ответ на неуверенную попытку Алексея поцеловать ее. Хотя, не дожидаясь этой попытки, она с большим азартом принялась раздергивать его, то есть всячески лишать равновесия. Алиса выбивала у него почву из-под ног разнообразными своими несовместимыми, на первый взгляд, эмоциями и тщательным контролем над мотивацией к ее особе. Она была уверена, что не пройдет и часа, как Алексей запросит пощады и все будет кончено.
Они снова продолжили прогулку, и Алиса переключила все свое внимание на его мимику, почти не обращая внимания на смысловую нагрузку их диалогов. Последовала вторая попытка с ней сблизиться, она отметила, что более умелая и не такая обреченная. Спустя более получаса она решила все-таки дать ему немного прийти в себя и оставить хотя бы один шанс, чтобы он для себя смог разобраться, что здесь делает. Она стала делиться своими познаниями об истории своей малой родины, которых было достаточно на хорошую многочасовую экскурсию, но, не прекращая взвинчивать Алексея своими то томными, то холодными к нему взглядами.
« Как просто, но какой поразительный эффект – эта растерянность в мужских глазах, эти непроизвольные басящие вздохи, которые так забавляют!»,– ей нравилось наблюдать, как он непрестанно смотрит на нее и ловит каждый ее взгляд.
«А ведь утром, какой был грозный, прямо волком смотрел!»