– Ты же жениться на ней хочешь?– через паузу уточнил он.
– Нет, блин, стихи ей хочу свои прочесть!– тоже сквозь сдавленный смешок ответил Алексей.
– Что, стихи за калым не канают? – уже не сдерживая смеха, с хохотом съязвил Алибек.
Через секунду оба заржали, как два породистых жеребца, возгоняя друг друга в этом неудержимом порыве. На столике, стоявшем между ними, рядом с полной вазой фруктов в пепельнице дотлевала «олдскульная» папироса.
Успокоиться им удалось лишь спустя несколько минут, и, вытирая слезы, они уже вполголоса, почти шепотом, неразличимым и в метре от них, продолжили обсуждать непосредственную причину их встречи. Договорившись о всех деталях невероятно безумного и дерзкого, по меркам Алексея, плана, Алибек уехал к своим « старшим » на встречу в Ростов. Алексей же, оставшись один, размышляя о своем будущем и настоящем, никак не мог отпустить своего прошлого. Именно прошлое толкнуло его на такие отчаянные и безрассудные шаги.
Еще три месяца назад, услышь он свое имя из уст этого чеченца, то, несомненно, прошел бы мимо, сделав вид, что тот ошибся. И он знал, что Али бы понял его. Они оба учились в мединституте и познакомились, подравшись с друг другом, что называется не жалея живота своего, из-за первой красавицы института. Али был физически сильнее Алексея, но так и не смог заставить его сдаться, да и сам был изрядно измят неуступчивым соперником. Возникшее между ними уважение, быстро переросло в дружбу. А через пару лет набедокурив на своей малой родине, Алибек был тоже уроженцем Ставрополя, и исключенные из института, они вдвоем оказались в Москве. Три года спустя их можно было назвать закоренелыми преступниками. И если бы не, просто какая-то кошачья, интуиция Алексея, этой встречи на балконе, и той недавней, где Али выкрикнул его имя на набережной, вовсе не было.
Дальнейшая их судьба до этого момента складывалась по-разному. Алексей, решивший навсегда покончить с прошлым, жил избегая любых возможных связей с криминалом. Али же за это время успел жениться, заиметь две судимости за бандитизм и распространение наркотиков, но благодаря своему богатому и влиятельному тейпу, он лишь несколько месяцев провел в следственном изоляторе. Так и не разорвав поруку с «близкими», Алибек Гароев сейчас возглавлял уральское направление преступной группировки, состоящую, по разумению Алексея, не только из бандитов, но и из представителей силовых структур. Алексей осознанно вернулся к той жизни, которую, всячески и не без успеха, столько времени избегал.
В конце апреля, после почти полугода их странной, но все-таки совместной жизни, Алиса без объяснения причин и со словами « мы слишком разные » исчезла, словно агент под прикрытием. Все попытки ее найти, тогда, не увенчались успехом. Вернувшись из Челябинска в Ставрополь, Алексей не находил себе места и через полтора месяца предпринял еще одну попытку вернуть ее, с самого начала зная о бесполезности такого шага. Он приехал в Челябинск с настоящим предложением женитьбы, с кольцом и преклоненным коленом, внушив себе, что именно этого ждала от него Алиса и не дождалась. Найти ее оказалось делом непростым, но совершенно понятно, что отыскав свою «любовь», Алексей ничего не добился.
Сразу после встречи с Алисой, напившись до беспамятства, он оказался в челябинском вытрезвителе без денег, но с заблаговременно приобретенным обратным билетом, настала пора отпусков. Трое суток Алексей провел на вокзале. Он не спал эти три дня, и его не покидала мысль, что всю свою жизнь он ждал именно ее, Алису. Он не представлял себе другой жены, семьи и детей с нелюбимой женщиной, да и, вообще, другой жизни. Все было кончено.
Он не знал, что ему делать теперь и куда отправится. Билет у него был до Краснодара. Он сдал его, и дозвонившись старшей сестре попросил выслать ему денег. Алексей решил отправиться в Москву, чтобы попасть добровольцем на страшную войну между братьями – славянами.
Он знал, что с его военным билетом, в котором значилась отметка «не служил», для достижения своей цели у него есть лишь один вариант – попасть на прием к хорошему другу своей матери, генерал-лейтенанту ФСБ Пронкину Ивану Ивановичу. И тот, чуть было, не дал ход его благородному порыву, но узнав фамилию Алексея и внимательнее ознакомившись с его документами, наотрез отказал, поставив на его деле жирный крест. Алексею ничего не оставалось, как вернуться к своей прежнему занятию, к той рутине, которая теперь была для него просто непостижима своей бессмысленностью.
Так Романов оказался здесь, в Геленджике. Он жил по инерции, не обращая внимания ни на что. Какая-то призрачная надежда, что все еще образуется, еще теплившись, в его опустошенном существе, не позволяла ему опуститься и наложить на себя руки. Каждый день, гуляя после работы, которая с недавних пор ему обрыдла, вдоль набережной он проходил мимо тех мест, где еще все напоминало о ней. Вот там, напротив колеса обозрения, они познакомились, здесь у вечного огня они назначали свидания друг другу, вон на том каменистом пляже, почти у самого края тонкого мыса он впервые поцеловал ее…