Никакие известные ранее Алексеем рычаги воздействия на психику людей, с Ланской не работали. Он испробовал все: и лесть, и устрашение, и холодность, и непредсказуемые поступки. Не приблизило все это Алексея ни на шаг к пониманию того, что же может управлять Алисой или, в конце концов, хотя бы «выводить» ее на эмоции. А главное, он с недавних пор, даже не мог сказать с уверенностью, нужен ли он ей, вообще, и испытывает она к нему что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее светлое чувство.
Но все беспросветное и обыденное меркло в душе Алексея, стоило ему увидеть свою Алису. Рядом с ней мир был полон красок и смысла, а вера в их общее будущее и взаимное счастье, не смотря ни на что, непоколебимая вера предавала ему сил. Эта наметившаяся двойственность, как будто не беспокоила Алексея, да он ее и не замечал, не предавая особенного веса своим надуманным, по его мнению, умозаключениям. Ведь, казалось бы, ничто не заставляет Ланскую быть с ним, а она все еще без притворства рада его объятьям, пусть уже и не так часто.
Не замечал он и того факта, что его душевное равновесие если и имело место быть, то лишь в тот короткий момент после пробуждения вместе с Алисой и ровно до той секунды, когда будет произнесена первая фраза. Затем, стоило начать разговор, он каждый раз наблюдал, как медленно и неотступно, она превращалась в чужого постороннего человека. Ее раздражение и злость передавалось и ему. Все выглядело так, словно они были женаты лет десять. Пока ему еще удавалось смягчать Алису искренним и теплым взглядом или жестом, но вот нежные слова вызывали реакцию обратно противоположенную. Он решил, что та просто не любит разговоров по утрам, что отчасти было правдой.
И сейчас желание Алексея поскорее обнять свою милую девочку, чудесным образом уживалось, со стремлением раз и навсегда покончить с недомолвками и страшными подозрениями. Назвать это борьбой было бы неверно, все прекрасное и светлое, было несоизмеримо выше в сравнение с дурными мыслями, которые одолевали Алексея лишь в одиночестве. Он имел еще в себе силы оставлять за скобками чувств не такую уж и слепую ревность и совсем небезосновательные выводы.
Две патрульных машины ДПС, присыпанные изрядно снегом, показались на повороте и из одной, завидев машину Алексея, тут же выскочил гаишник. Яростно потряхивая поднятым над головой жезлом, он не переставал дуть в свой блестящий в темноте служебный свисток.
– Николаевич, ты как на подъем забрался?– громко спросил усатый капитан в форменной шапке, ветром сдвинутой набекрень, разглядывая документы с фонариком, которые Алексей подал ему в открытое окно своей «двенадцатой».
– Капитан, не поверишь, чудом каким-то!– ответил Алексей, широко улыбаясь.
– А с бамперами что? Паркуешься до характерного хруста?– без тени улыбки задал вопрос наблюдательный капитан, будто задыхаясь от шквальных порывов.
– В роде того,– Алексей, предвосхищая дальнейший ход мыслей капитана, улыбаться перестал.
– А откуда ты у нас такой, говоришь, а, Николаевич? И куда едешь в буран такой?– внимательно оглядывая салон и заглядывая в глаза Алексею, спросил его офицер, словно закадычного друга.
– Из Ёбурга, капитан, с ярмарки. В Челябинск еду, у меня жену в роддом положили. Если нет ко мне претензий, командир, разреши я поеду, тороплюсь реально!– сделав озабоченное лицо, Алексей приврал на счет жены, что называется на ход ноги, догадываясь, что панибратский тон их беседы теперь уж точно не грозит ничем хорошим.
– Ишь ты, какой быстрый. Ты, друг, тут надолго. Мы сейчас документы твои пробьем для начала, багажничек твой осмотрим, да и сам ты какой-то заполошный. Там все равно замело трассу, часа через два только техника доберется. Так что давай-ка, Николаевич, из машинки вытряхивайся – теперь уже ухмыляясь, раскрыл Алексею все карты капитан.
На все перечисленное у капитана ушло около получаса, но большая часть времени на досмотр. Тот залез в каждую сумку, не тронул только мешок с мукой, который был зашит заводской строчкой. Алексею пришлось объяснить и показать, для чего его продукция и каким образом она развивает ребенка. Поймав его заинтересованный взгляд, Алексей подарил капитану «капитошку», игрушку, сделанную из воздушного шарика и рисовой муки. Вылепив из нее поросенка под одобрительное кряканье капитана, Алексей молча вручил тому игрушку. Покончив, тем самым, с досмотром, Алексей, подгоняя капитана, попросил скорее связаться по рации с отделом и проверить документы. С документами у Алексея все было в порядке, но у полиции было распоряжение никого не пропускать и останавливать всех без исключения до приезда спасателей и остальных экстренных служб. Так что ему стоило больших усилий убедить полицейских, что ему «действительно» нужно в роддом к жене. Только убедившись, что у него полный бак бензина и исправный навигатор, те со скрипом его отпустили, попросив в случае чего сказать, что он ехал из какой-то деревни, расположенной километрах в десяти от того места, где они сейчас находились.