– Ты живой там, а, «Николаич»?
– Живой, но кукушка вот-вот отскочит. Видения какие-то, сны странные.
– Галлюцинации – эт нормально. Так вот, скажи спасибо, что живой. Не, ну, ты, конечно, обморок отбитый…Это ж надо додуматься… Сердце как у тебя не отказало, не пойму. Кому расскажи, не поверят. Ладно. Я тебе там щас смс-кой назначение пришлю. Ты если не дурак совсем, рецепт не игнорируй, а то реально чайник так засвистит, что не один эскулап за тебя не возьмется. Будешь лежать на «дурке» прихихикивать. Понял?
– Понял. Спасибо, Геннадьич!
– Давай, не хипишуй, экспериментатор. Самое страшное у тебя позади, не бухай только на радостях, у тебя там и так печень с футбольный мяч, наверное. А мне на работу пора. Ты там сообщай о динамике периодически. Может, что еще присоветую.
– Подожди, Серег. Слушай, а как бы мне теперь вспомнить, что было?
– Нормальный ход! Тебе теперь Богу молится, голубчик, чтоб себя не забыть. Шучу, само отпустит, у тебя ретроградная амнезия от медикаментов. Как только полностью выведутся из организма, начнешь вспоминать свою ненаглядную или кого ты там хотел забыть, а может и нет. Шучу. Давай, пора мне.
– Счастливо.
Романов приободрившись, действительно почувствовал облегчение после разговора с близким, а главное компетентным в столь специфичных вопросах человеком, и почти полностью пришел в себя, но ненадолго. Мысль о том, что он сам заставил себя что-то забыть, рождала догадки одну хуже другой. Ну не мог он просто ради того, чтобы забыть свою Алису, решиться на такой безрассудный шаг. А эти деньги, а исчезнувшая Алиса, а видео?
И вспомнив про деньги, Романов вспомнил незапертую дверь. Он попросил таксиста развернуться и через пять минут снова оказался в своем убогом жилье. К его изумлению в квартире не оказалось ни рюкзака с вещами, ни ноутбука. Он бросился в ванную – стиралка стояла на своем месте, но Романов не поленился и открутил на ней заднюю крышку. Лишь удостоверившись, что рюкзак с деньгами на месте, он перевел дух и решил немного перекусить.
Кроме консервов и половины буханки черствого белого хлеба, в холодильнике из съестного больше ничего не оказалось, зато выпивки хватило бы на месяц, и странно, что ее не прихватили вместе с вещами. Алексей долго искал, чем бы открыть банку с килькой в томате, но не найдя ни одного ножа со злостью плюнул, в прямом смысле слова, прямо на пол кухни и вызвал такси на адрес одного приметного своей синей кровлей дома в квартале от своего.
Он переоделся в постиранные вещи, которые не тронули неизвестные грабители, и достал рюкзак из машинки, захватив его с собой. Через час, пообедав в уютном недорогом ресторанчике в центре города, Романов, приводя мысли в порядок, насколько возможно было в его положении, уставился в окно, сидя за столиком. Понимая, что сам загоняет себя в угол, он решил закрыться и абстрагироваться от этой чехарды совершенно немыслимых происшествий.
Пока жизни его ничего не угрожает, одни лишь подозрения, вызванные галлюцинациями. И гора с плеч от того, что он теперь знает, чем его видения вызваны. А деньги – деньги, конечно, это опасный куш, потому что неизвестно чей. По поводу украденного рюкзака и ноутбука, с полной уверенностью можно сказать, что замешан кто-то из соседей. Поиски Алисы еще не начаты, значит, шансы 50 на 50, как минимум. Так что же так гложет и выворачивает наизнанку душу, все не мог уловить Романов, что за мысль постоянно ускользает от него?
Алексей на память набрал номер матери, затем сестры и ее мужа. Каждый раз слыша, что абонент не доступен, он встревоженно заерзал на мягком диванчике. Предчувствие непоправимого холодом вошло в желудок и внутренности. Романов помрачнел. Остановившись глазами на зеленых куполах-маков-ках большого храма из красного кирпича, он неожиданно для себя вновь уверовал, что там лишь его ждет какое-то прозрение, а может и успокоение. Бросив на стол красную купюру, Алексей поспешил в церковь.
Яркая переливающаяся под солнечным светом идеально подобранных оттенков смальта, придавала мозаике с изображением взошедшего на небеса Христа торжественность и одновременно живую красочность, будто фигура Иисуса вот-вот оживет. Разноцветные витражи у основания купола, с набранными из закаленного стекла Святыми мучениками и Архангелами, заливали пространство церкви радостным радужным сиянием. Неброские фрески на сводах и стенах таили в себе глубинный посыл смирения и нравственности. Любуясь шедеврами русского зодчества, Алексей, не опуская головы, ходил по внутреннему убранству храма. Долгий молебен, читаемый священником, мало интересовал Романова, но он все же решил дождаться его конца и совершить причастие и исповедь. За всю свою жизнь, он впервые действительно захотел раскаяться и попросить у Господа защиты и помощи.