Не помня наизусть древнего романа и не видя принадлежности к блюду, Алиса заметила еще ядовитую фугу, рядом с которой красовался целиком запеченный гусь. От центра стола по алой скатерти из разнообразных посудин с осетрами и угрями тянулась вереница с диковинными видами рыб бассейнов Конго и Амазонки, о которых, приходящая в какое-то странное возбуждение Ланская, почти ничего не знала.
Похожие на драконов, маленьких чертиков, с крыльями и уродливыми носами, а некоторые с какими-то человеческими чертами вяленные, вареные, жареные и копченые рыбины не вызывали у Алисы аппетит, но придавали столу мифический антураж. Разнообразная икра и морепродукты, как то устрицы и гребешки, мидии, кальмары и осьминоги в различных соусах и подливках разбавляли пресноводную афро-американскую кунсткамеру. На утлых подносах, но на высоких в виде декоративных кованых очагов подставках, украшенная всевозможными фруктами стояла дичь.
Догадываясь о непростой начинке диких гастрономических изысков, Алиса внимательно изучала надрезанного пополам молодого кабанчика с уже сформировавшимися клыками, чернеющего своей необсмоленной шерстью и с выглядывавшими из брюшка отварными перепелами. Рядом с зайцами, фаршированными тривиальной морковью и кроликами-сосунками, лежали головы тигров и медведей, наверняка, с их собственным мясом, разложенным тонкими кусками позади хищных оскалов.
На другом краю стола метрах в 15 от себя, Ланская рассмотрела из темного металла фигуру осла с двумя навьюченными по бокам корзинками, в них были разного цвета маслины, а сверху на седле блюда еще с какой-то небывалой снедью.
Все это время, пока Ланская восхищенно водила глазами вдоль стола, Аркадий Веленович внимательно следил за своей гостьей. Понимая, что та вряд ли сможет остановить свой выбор на чем-нибудь сразу, он жестом подозвал прислуживающего за столом юношу. Вытирая об его длинные волосы свои руки, Вакх прежде жестом указал ему на кубок Алисы. Не замечая ничего, позабыв о цели своего визита, она была поражена задумкой праздника и таким ее детальным исполнением. Ей и в голову не приходило, что можно воссоздать картину древнеримского пиршества не только визуально, но еще и на вкус, и отчего-то Ланскую сейчас не заботило, сколько на это в пустую потрачено денег и жизней животных.
« Да, это не попойки в стиле времен американской депрессии, с дешевым вискарем из батарей»– подумала она, залюбовавшись красавцем-виночерпием в золотистом хитоне, наливавшим ей вино из глиняной амфоры.
– А птицеловы будут?– не выдержав неприятного взгляда Аркадия Веленовича, Алиса первая нарушила молчание.
Она намекала на фаршированных живыми птицами жареных телят и баранов, которых должны будут изловить и на глазах гостей изжарить. Ланская попала в точку, хотя очень поверхностно помнила Петрония, которого на первом курсе пробежала глазами в кратком содержании.
– Ты меня просто покорила, девочка моя!– растянувшись в сладостной улыбке, Аркадий Веленович, действительно с симпатией посмотрел ей, наконец, в глаза.– Малышинский прав – ты редкостный экземпляр.
– Вот. Попробуй пока это,– почти приказал седовласый Вакх, поправляя золотой венец в виде виноградной лозы и картинно указывая кистью, унизанной старинными перстнями, на деревянную курицу на столе.
Алиса с улыбкой и живым интересом уставилась на деревянную корзину с головою курицы, стоявшую прямо возле их ложа.
– Смелее, смелее – подбадривал Аркадий Веленович, снова расплываясь в улыбке, предвосхищая восторг своей менады.
Алиса порылась рукою в соломе корзины и извлекла оттуда страусовое яйцо. На столе не было приборов и даже салфеток, и Ланская посмотрев на жирные пальцы Аркадия Веленовича, стукнула яйцом по столу и стала чистить его руками. Внутри оказалось запеченное тесто.
– Так, теперь надкуси и вылей жир,– преподавая Алисе античный этикет, сказал ряженый Бахус.
Но видя радостное замешательство, он властной рукой притянул ее руку вместе с кушаньем и сам надкусив, перевернул эллипс из слоенного теста над скатертью. Ланская не дожидаясь, когда ее визави поднесет опять ее руку ко рту, сама укусила забавную тарталетку подальше от того места, где остались отметины его резцов. Первым, что удалось ей расслышать, был вкус топленого свиного жира и, конечно, его запах, но после молочно-сладковатый оттенок стал меняться на нежнейший привкус маринованного в гранатовом соке жаренного свиного окорока.
– А теперь посмей сказать, что это не божественно,– полувопрошая, полуугрожая сказал Аркадий Веленович и поднес к ее рту какой-то конусовидный отросток, больше похожий на червя, макнув его предварительно в какой-то соус.