Но как безнадежно больной цепляется за любую надежду на свое спасение, так и Алексей хотел убедиться в невозможности тех абсурдных событий, участником которых он стал лишь благодаря своему упрямству. Он взглянул на рюкзак с деньгами и, махнув на него рукой, вызвал такси прямо на адрес, чувствуя, что совершает большую глупость. До этого он лишь боялся потерять Алису, вернее боялся попасть в ситуацию, которая помешает ее найти, а теперь все было ровным счетом неважно.
Через полчаса он уже был возле огромного торгового центра и, свернув за ним к многоэтажкам спального района, вошел в ни чем непримечательный двор. Он заметил машину издалека и, как приговоренный, идущий к своему эшафоту, Романов, превозмогая желание убежать оттуда, шел на негнущихся ногах вперед. Серебристый «кайенн» со свердловскими номерами, почти не тронутый пылью и грязью, стоял так, словно Романов оставил его здесь вчера, но случилось это два месяца назад. И предшествующие этому события предстали перед Алексеем сейчас со всей своей уродливой подноготной. А в его голове гадким собственным голосом из утренней записи все настойчивее повторялась одна фраза: «Это ПЖ, брат! Это ПЖ!» …
… Долгая монотонная дорога подталкивала к задушевному разговору двух таких близких по духу и совершенно разных по существу людей. Из колонок тихо звучал русский рок, который оба знали наизусть и не раз вместе пели под гитару. Опасный и полный преступного азарта путь только начался, подогревая в каждом немного мечтательное настроение. Но беседа с самого начала не задалась.
– Слушай, Леха! Ты же спортивными всегда бредил, а теперь вот на этой ездишь. Или это рабочая просто?– спросил сероглазый блондин спортивного телосложения.
– А у тебя акцент пропал,– сказал Романов и, не поворачиваясь к собеседнику, оскалил правый угол рта, показывая зубы.
Блондин улыбнулся одними глазами и вопросительно взглянул на Романова, склонившегося к неуклюжему вазовскому рулю. Но Алексей предпочел отмолчаться.
– Ничего. После скока, возьмешь себе «скайлика» последнего. Не могу я на тебя без смеха смотреть за рулем этого корыта,– продолжал подтрунивать блондин.
– Многоуважаемый Алибек Юнусович, по завершению нашей сумасшедшей концессии, некто обещал мне совсем иное,– пафосно ответил на этот выпад Романов, целенаправленно вводя в замешательство Али.
–Чего?
– Только не надо шлангом прикидываться, я помню, как ты целыми главами Онегина декламировал, так что такие обороты вам вполне знакомы,– теперь заулыбался Алексей.
– А расскажи о ней. Реально такая строптивая? Может, просто подъедешь к ней на каком-нибудь «мустанге» и она твоя?– разобравшись в витиеватом ответе Романова, Али нехотя обнажил тот самый нерв, терзающий Алексея с самого начала романа с Алисой.
– Да как тебе сказать, Али,– Романов нахмурился и после долгой паузы начал делиться своими размышлениями.– Не могу сказать, чтобы какую-то нездоровую меркантильность заметил или строптивость, женщины ведь от природы ответственнее подходят к вопросам благополучия и достатка, им же о детках надо думать в первую очередь. И «моя» не исключение, но тут вопрос в приоритетах. Странная она, за путешествия и новые впечатления, мне кажется, готова душу дьяволу продать. Я, если честно, так и не смог в ней разобраться. Мне она, вообще, мало что рассказывала о себе, так ни о чем и вкратце…
– А о чем вы с ней тогда говорили?– спросил Али, глядя на загрустившего товарища, и хлопнув его по плечу, попытался приободрить.– Да ладно, не поверю, чтобы ты перед ней млел и все, что тебе нужно не узнал.
– Не поверишь это точно,– заулыбался Алексей,– я только с ней так обманывался. Она четыре образа сменила передо мной. Нельзя сказать, что все четыре сыграла убедительно, но свою настоящую натуру, да и жизнь личную от меня, таким образом, скрыла. Она и девочкой наивной побыла, и стервой, и мамочкой, и леди; сумела внушить мне, что она жертва, и только я смогу ее спасти…
– Ну, так и должно быть, это ж женщина. Утром – одна, вечером – другая, – перебил Али и подвел разговор к главному.– И что думаешь? Я не спрашиваю, нужна она тебе такая или нет, я хочу знать, что ты с этим «счастьем» делать будешь. Ну, увезем мы ее в аул к Абу, будет там под присмотром женщин, а дальше? Ты же понимаешь, что жениться ты на ней там не сможешь, только если ислам оба примите? Находится долго у Абубакара, по той же причине, вам не позволят. Да и несладко ей там будет, поверь.