– Что за бред? Передайте Романову, что он мальчишка сопливый, а не мужик, если такими вещами шутит!– все-таки вспылив, закричала Алиса.
– Странная какая-то,– сказала девушка из госпиталя, и положила трубку.
Алиса тут же скопировала номер входящего вызова и ввела в поисковую строку, через секунду на ее смартфоне открылись вкладки с информацией о ростовском военном клиническом госпитале. Отбросив на подушку телефон, Ланская уперлась локтями в колени, а ладонями в виски и, просидев неподвижно около минуты, пошла на кухню, варить кофе. Этой ночью она больше не сомкнула глаз.
Стоя у плиты и, держав, подаренную Алексеем, глиняную турку, взамен им же разбитой, Ланская невольно погрузилась в мрачные размышления.
« Ну и что ж ты доказал, дурачок? Что еще одним человеком стало меньше? Лучше бы ты с крыши здесь захотел сигануть, а я бы тебя отговорила », – обращаясь мысленно к Алексею, она тихо всплакнула. Но Алиса знала, что никого бы она отговаривать не стала, и хорошо, что все это случилось не здесь.
« Интересно, а почему военный госпиталь и что вообще случилось? Хотя какая теперь разница, нету больше тебя в моей жизни, и прости, что никогда не было… Эх ты, герой, говорил, что я никогда не узнаю, когда тебя не станет, а сам вот номер мой оставил»,– глядя на турку и обращаясь к ней, она не выдержала, и впервые за много лет, заревела навзрыд.
Света как назло была еще на каникулах у родителей, а Алиса все никак не могла успокоиться. Звонить своей матери было поздно, вернее слишком раны, часы на кухне показывали половину третьего. Ланская всей душой сожалела о гибели Романова, но это трагичное известие было не главной причиной такого несвойственного Алисе эмоционального всплеска.
Алиса еще до последней встречи с Романовым почувствовала, что петля вокруг ее шеи затягивается. Ее шеф Малышинский, этот беспринципный боров, все прозрачнее намекал на то, что Алисе совсем скоро придется лечь под одного высокопоставленного чиновника, а появление Романова произошло в самый неподходящий момент. Ланская трезво оценивала мизерные шансы на условно-благоприятный для нее исход, но вместе с Алексеем они были равны нолю. Вчера Виктор Григорьевич прямым текстом приказал ей лечь в постель с неким Аркадием Веленовичем, угрожая ее устранением в случае отказа. Она понимала, пока это лишь угрозы, но в любой момент ее могут схватить и увезти в неизвестном направлении, где после определенного рода манипуляций Ланская будет согласна на все. Алиса знала и то, что Малышинский готовит что-то важное и не остановиться ни перед чем для достижения своей цели.
Ланская все еще плача отправилась в душ. Малодушно помышляя о самоубийстве, она долго разглядывала лезвия на бритве, но найдя в себе силы, положила бритву и открыла воду. Из-за стресса у нее все не получалась согреться и она улеглась в ванну, добавив в несколько «бомбочек» с пеной. Включив на телефоне «времена года» Вивальди, Ланская и из уважения к памяти Алексея, но больше из уважения к самой себе, решила хорошенько все продумать и дать Малышинскому бой, перейдя для начала на осадное положение.
Проведя после принятия ванны ревизию в собственном холодильнике, Ланская удостоверилась, что запасов при рациональном использовании хватит на пару месяцев. И сообщив матери, что собирается в трехнедельный поход в горы Кавказа, пообещала ей периодически сообщать о своем местоположении. После отключив все мобильники, кроме одного, о котором Малышинский точно не знал, Ланская стала готовить на него компромат, не показывая даже носа на улицу. Но через пару дней к Алисе постучалась хозяйка квартиры и попросила в течение трех дней съехать. Потому что весьма солидные и серьезные люди намекнули хозяйке, что они отключат в квартире электричество, газ, и все что можно отрезать отрежут (имея в виду квартиру), а еще подадут жалобу в налоговую о незаконной сдаче жилья.
Ланская, конечно знала, она занялась ребячеством – все, что она успела нарыть против Малышинского из доказуемого: это ничем неподтвержденные факты сводничества и несколько незафиксированных угроз, туманных и расплывчатых, в адрес разных физических лиц, без указаний фамилий и занимаемых должностей. Поддавшись сиюминутному порыву, Алиса только насторожила и обозлила своего босса, на которого идти с открытым забралом было сущим безумием.
План отступления из своего жилища был тоже теперь сопряжен с определенного рода риском, исходя из того, что за окнами уже второй день дежурили «штурмовские» пикапы, то и наличие поста бойцов в подъезде тоже нельзя было исключить. Для бегства у нее был один единственный шанс – вызвонить через «112» из другой области спасателей или представителей спецслужб, чтобы они помогли Ланской исчезнуть из Челябинска. Но понимая насколько, это дело шито белыми нитками, Алиса приберегала этот вариант, как самый крайний и безысходный. Она еще пыталась посоветоваться со своим «любимым человечком» из Ростова, но тот лишь только узнал о ее положении, просто перестал выходить на связь– с «любимым человечком» было покончено.