Анастасия, гр.3: «Я бы хотела уточнить свой вопрос на примере конкретной ситуации. Когда мы отказываемся от своих старых привычек, когда мы начинаем стремиться к духовному развитию, очень часто это трактуются как ограничения нашей свободы, хотя мы чувствуем, что увеличиваем свою свободу, то есть мы отказываемся идти с друзьями пить вино, или мы не позволяем себе проявлять свой гнев, то есть подавляем свои чувства, но у нас есть цель, мы сберегаем свою энергию, или вопрос траты сексуальной энергии. То есть я имею в виду, что вопрос истинных ценностей не понятен».
Вадим Запорожцев: «Мы все с вами выросли в идеологии, которая формировалась тысячелетиями, заключалась она в том, чтобы разделять духовное и материальное. Это наследие нашей европейской цивилизации, по какай-то непонятной причине такая установка сложилась. Вероятно, от этих столетий войн, эпидемий, потрясений выработалась какая-то обреченность, неверие в свои силы, нежелание что-либо менять, и как оправдание этому всему, разделение на духовное и материальное. Да, мне сейчас материально очень плохо, но это очень хорошо, что сейчас нам плохо, потому что потом мне воздастся сторицей. Или как у Марка Твена, жизнь подобие дебита и кредита, то есть, если в этой жизни убыток, то после смерти минусы переходят в плюсы, а плюсы в минусы. Это, скорее всего, ментальная дань тому цивилизационному пути, который мы прошли.
На востоке, здесь я имею в виду не только Индию, существовали и такие точки зрения, например ранний буддизм, который почти не сохранился до нашего времени, то, что сейчас называется буддизмом – это уже более поздний буддизм, а некоторые говорят, истинный буддизм. Эта точка зрения полностью не сохранилась на востоке, и там никто не противопоставляет духовное и материальное. В конце концов, материальное это лишь способ реализовать духовное и доработать какие-то недоработки, которые нам трудно сделать на уровне духовного без учета материального. Но на востоке нет пренебрежения материальным и устремления только лишь к духовному. И, действительно, мир единый, у нас нет двух Вселенных. Нам только кажется, что мы можем поставить четкую грань, вот здесь заканчивается материальное, а здесь начинается духовное, но этой грани нет, вы не сможете ее прочертить. Это все равно, что на карте мира, вот заканчивается одна страна и начинается другая, но это всего лишь в мозгах политиков есть какая-то граница, а в природе нет для зверей, птиц, для ветра вольного, есть единый Земной шар. Точно так же и здесь.
Но существует некий иной момент, о котором не следует забывать. Дело в том, что мы должны правильно понимать те возможности, которые дает каждый из этих полюсов единого мира. То есть один полюс нашего мира - это материя, другой полюс - это область сверхдуховного, к которому не применимо понятие, что его можно взвесить, разрезать, уничтожить или создать. И между ними мост, соединяющий их, и это все вместе называется единая Вселенная. И надо грамотно это понимать, потому что если мы будем считать, что есть только материальное без духовного, мы обрекаем себя на страдание, мы хватаемся за деньги, за власть, за людей, за обстоятельства, за какие-то погремушки. А потом все меняется, все разрушается, мы не можем это удержать, и мы страдаем.
С другой же стороны, когда мы только думаем об этом высшем, запредельном, неуловимом, мы невольно становимся мечтателями, перестаем о себе заботиться, перестаем делать самые обычные дела. И все начинает деградировать, в том числе и наши тела приходят в упадок, и мы уже не в состоянии думать о духовном. В этом отношении очень показательна история одного монаха. Вы знаете, в Китае есть монастырь, называется Шаолить. Основал его монах чан-буддизма Бодхидхарма, и анекдот про это рассказывают следующий. Бодхидхарма шел из Индии, как утверждают в состоянии Дживанмукта, то есть освобожденного при жизни, который куда хочет, туда и идет.
И вот случилось ему идти по Китаю, и набрел он на кучку монахов, которые в долгих медитациях настолько были изнемождены, настолько их тела были в плохом состоянии, что бедный Бодхидхарма даже удивился этому состоянию их жизни, и он сказал: «Ребята, а как же вы сможете достичь высших высот в медитации, если ваше больное тело вас отвлекает, так как вы стали настолько им пренебрегать». И он дал им боевые искусства, поэтому иногда и считают, что боевые искусства пришли в Китай из Индии. Это комплекс упражнений, что-то среднее между Рита-йогой, Крия-йогой и Хатха-йогой вместе с Праноямой. Вот так вот он все завернул, вероятно, делал под конкретных монахов и заставил их всех заниматься физическим телом. И весьма они в этом преуспели и преуспели в изучении Высшего духовного, во всяком случае, до наших дней сохранился этот Шаолинь, правда злые языки утверждают, что там уже и не пахнет Бодхидхармой, но это уже другой разговор.