42. Но закон природы такой: если разум в тамасе, жди тупой, изнуряющей боли, неудовлетворенности, которая помимо воли заставляет разум переходить к активности, раджасу, как острый гвоздь, вонзаясь в тело слона, заставляет его двигаться.
43. Со временем разум через боль очищается от тамаса и полностью становится активным, т.е. раджастическим. В этом состоянии человек очень активный. Уже нет тупой боли, но есть жгучая неудовлетворенность положением вещей.
44. Жгучая неудовлетворенность заставляет наращивать деятельность разума, воля заставляет разум работать все больше и больше до тех пор, пока работа не очистит разум от раджаса так же, как до этого от тамаса. После этого разум светится своим собственным светом саттвы (ясности, покоя, равновесия, удовлетворенности, довольства), потому что природа самого разума – это саттва, т.к. разум сделан из тончайших частиц в состоянии саттвы, а раджас и тамас – это всего лишь загрязнение, как покрывало или пыль.
45. Таким образом, у состояния работы есть две противоположности: состояние тупости и состояние просветленной ясности. Мудрый выбирает ясность.
46. Что есть отдых и нужен ли он?
- Когда ты усилием воли заставляешь разум напрягаться – это называется работой. После определенного количества времени в напряжении, ты должен предоставить разуму свободу, т.е. позволить ему бродить в тех направлениях, в которых он спонтанно захочет. Это состояние, когда после работы разум предоставлен сам себе, называется отдыхом. Состояние отдыха саттвическое, т.е. ясное, просветленное. Но если же предоставить разуму свободу без предыдущей работы, то это будет не отдых, а состояние тупого тамаса и разложения.
47. Как надо чередовать работу и отдых? И надо ли?
- Состояние отдыха после работы также необходимо для устранения кармы и духовного развития, как и сама работа. Поэтому ты обязан чередовать состояние предельного напряжения разума с состоянием его полной свободы. Т.е. состояние работы с состоянием отдыха. Подобно тому, как человек нуждается во сне, разум нуждается в отдыхе. Если пренебречь этим, трудно достичь успеха.
Шаг дополнительный
Лев Николаевич Толстой. Рассказ "КАРМА"
“Карма” есть буддийское верование, состоящее в том, что не только склад характера каждого человека, но и вся судьба в этой жизни есть последствие его поступков в предшествующей жизни и что добро или зло нашей будущей жизни точно так же будет зависеть от тех наших усилий избежать зла и совершения добра, которые мы сделали в этой.
(Прим. Л. Н. Толстого.)
Посылаю вам переведенную мною из американского журнала “Open Court” буддийскую сказочку под заглавием “Карма”. Сказочка эта очень понравилась мне и своей наивностью, и своей глубиной. Особенно хорошо в ней разъяснение той, часто с разных сторон в последнее время затемняемой истины, что избавление от зла и приобретение блага добывается только своим усилием, что нет и не может быть такого приспособления, посредством которого, помимо своего личного усилия, достигалось бы свое или общее благо. Разъяснение это в особенности хорошо тем, что тут же показывается и то, что благо отдельного человека только тогда истинное благо, когда оно благо общее. Как только разбойник, вылезавший из ада, пожелал блага себе, одному, так его благо перестало быть благом, и он оборвался.
Сказочка эта как бы с новой стороны освещает две основные, открытые христианством, истины: о том, что жизнь только в отречении от личности — кто погубит душу, тот обретет ее,— и что благо людей только в их единении с богом и через бога между собою: “Как ты во мне и я в тебе, так и они да будут в нас едино...” Иоан. XVII, 21.
Я читал эту сказочку детям, и она нравилась им. Среди больших же после чтения ее всегда возникали разговоры о самых важных вопросах жизни. И мне кажется, что это очень хорошая рекомендация.
Р. S. Письмо это для печати.
Л. Толстой.
РАССКАЗ "КАРМА"
Панду, богатый ювелир браминской касты, ехал с своим слугой в Бенарес. Догнав по пути монаха почтенного вида, который шел по тому же направлению, он подумал сам с собой: “Этот монах имеет благородный и святой вид. Общение с добрыми людьми приносит счастье; если он также идет в Бенарес, я приглашу его ехать со мной в моей колеснице”. И, поклонившись монаху, он спросил его, куда он идет, и, узнав, что монах, имя которого было Нарада, идет также в Бенарес, он пригласил его в свою колесницу.