РИС. 2. Сжигание кармы.
Как только мы по желанию научимся разотождествляться, или наоборот, отождествляться, сразу же возникает способность, которая в йоговских книгах называется «сжигать карму». Но подняться до этого уровня можно лишь в одном случае: если мы занимаемся духовной практикой. И понятно, что отрицательная карма она никуда не денется, но другое дело, что пережить ее последствия можно не столь болезненно.
Ученик: А как нам осознать, что мы запредельны, что мы вне этого мира?
Вадим Запорожцев: Есть подход осознания нереальности этого мира. Нам надо ходить на работу зарабатывать деньги. Нам еще многое что надо. Для того чтобы это получить, мы работаем внутри этой Вселенной. И понятно, что мы начинаем считать весь этот мир реальным. Почему? По последствиям наших поступков. Если я завтра не пойду на работу, меня выгонят, соответственно, я буду испытывать дискомфорт. Здесь включается такой психологический момент: я остался у разбитого корыта. Это очень сильный момент, иногда он сложнее, чем физическая необходимость. И все это заставляет человека верить в реальность этого мира.
Но существует такая вещь в этой Вселенной: то, во что мы верим, то мы и оживляем. Если мы верим в эти правила игры – эти правила для нас существуют. Кто их придумывает? Мы сами. Каким образом? Своей верой. Если мы верим, что этот мир реальный и материальный, а нашего бессмертного и неуничтожимого Я нет, то мы живем так, как если бы это было так на самом деле. Мы сами себя гипнотизируем. Поэтому и предлагается один из таких методов – это осознание иллюзорности или нереальности мира. Способов как это сделать очень много. Все йоги отчасти к этому приводят.
Есть другие методы, где не делается такой жесткой ставки на осознание нереальности мира, но все равно ты понимаешь насколько этот мир не такой жесткий, а плавный, перетекающий. До тех пор пока мы верим, что мы - кусок мяса, который болтается по воле судьбы то туда, то сюда, и что нет ничего сверх этого, то мы сами зажимаем все те способности и возможности, которые у нас есть.
Если, например, человек - искренний атеист, что сейчас встречается очень редко (обычно человек так: наполовину, верит или не верит), это честный человек. И если он верит, что он живет именно в том мире, в котором живет, то мы не имеем права его в этом разубеждать. Да, он ошибается. Но всегда вокруг него будет выстраиваться такая картина, которую он сам хочет видеть. И здесь, иной раз, не помогает даже смерть. Он умрет и родится вновь. Старую жизнь он, конечно же, забудет, а новая ему будет доказывать, что это мир чистогана, и надо крепко стоять на этой земле.
И этим самым, мы еще сильнее привязываем себя ассоциативными связями к нашим телам. И очень тяжело думать о чем-то высоком, запредельном, если тебе, например, каждый день приходится решать чисто материальные проблемы. Ты считаешь, что все это высокая философия, а тебе надо сегодня деньжат заработать. Это очень опасно, так как можно забыть, для чего мы вообще живем в этом мире.
Конечно, очень смешная и обратная сторона. Когда человек объявляет, декларирует: «Все, мир нереален. Работать не буду. Все иллюзорно, и все и так само сделается!». А сам с опаской наблюдает: сделается или не сделается? Это как детская игра в прятки: зажмурился и подглядывает.
Ученик: А сам не чувствует?
Вадим Запорожцев: Да он сам до конца не верит, и отчасти блокирует эти процессы. Потому что энергия его как бы надвое делится. Одна часть говорит, что все сделается, а другая говорит, что как же сделается, если ничего не делать? Вообще, бездействие - это одна из самых суровых практик в йоге.
Говорят: «Вот йоги в Индии – тунеядцы. Сидят с утра до вечера и ничего не делают!». На что я хочу ответить: «Вперед, господа, попробуйте так пожить хотя бы месяцок. Зная, что у тебя ничего нет, и тебе ничего не светит!». И конечно же, глупым людям может быть это и понравится, а человека предприимчивого, деятельного, попробуй заставить ничего не делать. Да он себе места не найдет. Он, конечно же, начнет что-то придумывать. Он начнет какие-то четки продавать, он начнет собирать вокруг себя учеников, он начнет что-то делать. Потому, что заставить себя ничего не делать гораздо труднее, чем заставить сделать себя высочайший поступок в жизни.