http://i1078.photobucket.com/albums/w496/meon-12/mycenae15.jpg
К 12 веку до н.э. минойское письмо забывается. Цитадели в результате так называемой "катастрофы бронзового века", связанной с геологическими катаклизмами и этническими волнами новых агрессивных переселенцев разрушаются . Полностью меняется уклад жизни. Исчезают царства, само государство трансформируется в нечто иное, нежели стандартная концепция восточной бюрократической деспотии. При этом уровень культуры катастрофически падает, сужается сфера торговли и морских путешествий. Наступает эпоха, которую историки называют "Темными веками" - XI-IX века до н. э.
В этот период происходит масштабное, можно сказать системное переосмысление всех ценностей и достижений цивилизации, начинается процесс формирования принципиально нового формата культуры отмеченной не столько вторжениями и грабежами, сколько заимствованиями и синкретизмом. На этом фоне является поразительным фактом скачкообразное развитие технологий (например, выплавка железа) и скачкообразный же прыжок "в пропасть" в социально-политической сфере: от развитого государства к родо-племенным отношениям. А затем амплитуда маятника эллинской истории начинает свой стремительный разбег и за какие нибудь три столетия (VIII-VI вв. до н.э.) эллины из варварства переносятся в цивилизацию, причем такую цивилизацию, которая на следующие несколько тысяч лет будет являться образцом и предметом поклонения сотен народов. Этот переход был поистине феноменальным. Эллины создают цивилизацию, которая не имеет аналогов во всем Древнем мире. Как? Каким образом обычный переферийный восточный народец с некогда недурственной культурой, скатившись в варварство вдруг разорвал путы исторической логики? Сотни, если не тысячи таких восточных народцев после крушения своих государств сктывались к родо-племенным отношениям и растворялись без следа в пыльных бурях исторических катаклизмов. Но эллины выскочили из центробежных сил истории. Чего только стоит превращение унылой рутины дворцовой канцелярии (которая была гегемоном Восточных держав и более чем прекрасно была развита у Мекенцев) в настоящую политику как огбласть бытия Человека и Гражданина. Но пожалуй самое феногменальное достояние "Темных веков" это сам греческий язык. Тот самый язык который предки Микенцев принесли на Балканский полуосров в начале второго тысячелетия до н.э. в форме разрозненных диалектов, тот самый язык который формировался на залитых алкоголем хмельных пирушкек аристократов, оттачивался в унылости дворцовых архивов, совершенствовался в гимнах героев, мялся, трансформиоровался в тысячах дипломатических и торговых сделок, тот самый язык который (пожалуй кроме нескольких мифов) единственный пережил крушение Крито-Микенской культуры, язык - единственное, что оставалось у бедных крестьян и нищих рыбаков в "Темные века", язык который в лице двух гениев: Гомера и Гесиода подготовил рождение уникальной эллинской цивилизации. Вот что об этом сокровище Эллады сохранившейся в течении тысячелетий сказал Э. Биккерман: "Среди языков Древнего мира греческий выделяется своим богатством средств точного выражения отношений между обсуждаемыми предметами. Там, где другие языки просто связывают вместе предложения немногочисленными, на все пригодными союзами, греческий всегда делает возможным, а часто прямо требует детального анализа всего комплекса идей, которые надлежит выразить в речи. Страница, написанная на каком-нибудь семитском языке или на раннелатинском, в сравнении со страницей классического греческого выглядит кучей кирпичей, сваленной рядом с аркой" [Андреев: 18]. Именно уникальный язык Эллинов помог оформить то, что ныне называется философией. Но не могла же философия зародится в самом языке? Язык и лингвистические формы способны изменить, исказить, отредактировать реальность мысли, но сама то мысль не есть система закорючек-букв или гармоничных звуков-слов. Вернее все это есть составляющее мысли, но как правило отнюдь не ее источник.
Ныне почти традиционным считается, что философия неким странным способом родилась из Мифа. Любопытно, но сами греки уже классического периода большинство мифологических событий относили именно к пероду "Темных веков" или чуть чуть раньше его. Именно тогда жили герои и чудовища, на землю сходили боги. И вот парадокс, именно к этим векам сами эллины относили своих родоночальноиков фмилософии: Орфея, Мусея и Лина. Относили, но отнюдь не считали их деятельность деятельностью героя мифа. Сами фигуры были окутаны романтикой мифа, но когда одежда могла быть тождественной телу? Только в жутких изобретениях сознания, как например в случае с Гераклом в которого впилась и жгла ядовитым огнем его собственная одежда... Не является ли нам в образе Орфея, Мусея и Лина действительный этап рождения... нет не философии, а классического для Востока начала протософии? Если сравнить те тексты и идеи, которые приписываются указанным трем героям и которые все серьезные исследователи склонны действительно считать плодом творчества неких индивидуальностей эпохи "Темных веков", то окажется что их смысловые единицы действительно подобны протософии Ближнего Востока и Египта. А целый спектр идей и образов попросту заимствован из литератур Восточных народов. Приведу пример Лина. Так эллины считали, что, именно Лин изобрел ритм и мелодию. Именно Лин адоптировал финикийские письмена к эллинскому языку [Фрагменты ранних греческих философов: 70]. Его стилосу приписывали множество произведений о Луне и Солнце, о Богах и Героях. Жил Лин как раз в эпоху "темных веков" за несколько столетий до рождения Гомера (кстати он был одним из немногих мудрецов Эллады до классического периода жившего не в Малой Азии, а в материковой Греции). Нас интересует, прежде всего, отрывок его произведения: "О природе космоса".
"Так, через распрю управляется все всегда.
Из Всего - все [вещи], и из всех [вещей] - Всё,
Все [вещи] - одно, каждая - часть Целого, все в одном:
Ибо все эти-вот [веши] возникли из некогда единого Целого,
5 А из всех [вещей] некогда, в предопределенное время, снова будет одно,
Вечно сущее одним и многим, причем [их] невозможно увидеть одновременно.
Много раз будет [повторяться] одно и то же, и никогда не наступит конец.
Жизнь сопряжена с мучительными страданиями и сонмом смертельных
напастей.
Так бессмертная смерть осеняет все окрест.
10 Человек и все тленное умирают, а бытие
13 Будет неуничтожимым и сущим всегда, поскольку оно таково.
11 Оно будет изменяться [лишь] всевозможными кажущимися обличьями и
очертаниями формы,
Скрываясь от взора всех смертных".
[Фрагменты ранних греческих философов: 71-72]
Этим мыслям и образам можно найти параллели и в Египетских космологичных гимнах, и в Вавилонских, и в Индийских и в Китайских традициях. Но есть нечто и принципиально отличающее этот текст от остальных. Жесткое, устойчивое не желание видеть своим источником откровение или удачу. Это голос мудреца, который опирается исключительно на свое Я и максимально его возвеличивающий. Для Востока это вопиющее нахальство и признак беспредельного невежества. Но для зарождающейся эллинской философии это норма и стимул для развития. Впрочем, речь все еще идет о неких "посвященных", которым открыта истина. Именно это искусственное зауживание носителей истины - родовое пятно Востока, которое будет преследовать эллинскую философию и многие столетия спустя.
"Приготовься внимательно слушать и внемли
Тропе наших слов, истинной во всем.
Отринь многогорестных демонов смерти [керы], которые
Истребляют толпу непосвященных, опутывая их во всем
5 Всевозможными напастями, принимая обманчивый облик.
Не пускай их в душу оберегами ума:
Такое очищение освятит тебя неподдельно,
Если ты воистину возненавидишь тлетворный сонм напастей.
Прежде всего [обуздывай] чрево - источник всех безобразий, -
10 Коим вожделение правит похотливыми уздцами. . ."
[Фрагменты ранних греческих философов: 73]