По части пошли гулять шум, гам и столпотворение. Кузьма протиснулся сквозь толпу и столкнулся с Медведевым.
Мишка после размолвки с отцом не разговаривал с ним и писем родственникам не писал. Соответственно, никого не ждал, ошиваясь в толпе, исключительно чтобы не попадаться на глаза сержантам. Увидев целеустремлённо двигающегося в никуда Кузю, он ухватил его за рукав:
— Ну что?
Тот досадливо поморщился:
— Нет её нигде. Три раза толпу прочесал.
— Значит, не приехала, — утешил его Мишка. — Моих вот тоже нет…
Кузьма вздохнул:
— Она же обещала…
— Да ладно, Сокол! Может, случилось чего? Вдруг автобус сломался? Нормальное дело! Кто его там чинить будет? Ты ж тут… — Мишка засмеялся, стараясь подбодрить друга.
— Или забыла… — пробормотал Кузьма, даже не попытавшись улыбнуться в ответ, и побрёл в казарму…
Праздник праздником, а порядок порядком. По случаю совершенно свободного времени Мишка засел в бытовке и принялся подшивать подворотничок. Белая полоска ткани упрямо шла морщинами. Приходилось отпарывать её от воротника и начинать снова. Дело, конечно, шло лучше, чем в первые дни службы, но всё равно фигово. Мишка беззлобно поругивался, но не сдавался. Натереть шею складками ему не улыбалось. Рядом трудился мрачный Кузьма Соколов. Мысли его блуждали где-то в сумраке пессимизма. Поэтому как швея он никуда не годился.
На двадцатой минуте его бесплодных усилий в бытовку ввалился жизнерадостный сержант Рылеев. При виде подчинённых он с порога хохотнул:
— Ну что, пацаны, трудимся?! Пальцы берегите, а то потом в носу ковыряться больно! — Он засмеялся собственной шутке и присел рядом с Мишкой.
Тот улыбнулся за компанию. Кузьма, не поднимая головы, продолжал остервенело терзать подворотничок. Рылеев озадаченно пригляделся:
— Так, я не понял… А что это у нас рядовой Соколов ни хрена не весёлый?
Мишка как бы невзначай переместился, закрывая друга от любопытных глаз, и пояснил:
— Товарищ сержант, тут это… К нему невеста на присягу не приехала…
Рылеев понимающе протянул:
— А-а-а… Муж в дверь, жена в Тверь? Плавали, знаем! Ну и как объяснила?
Кузя пробурчал себе под нос:
— Никак не объяснила…
Сержант деловито посоветовал, как само собой разумеющееся:
— Так черкани ей… пару ласковых!
— В смысле? — не понял Кузьма.
— В смысле — письмо напиши, деревня! Что, писем никогда не писал, что ли?
— Нет. А кому?
— Коню!. Родственникам, например!
Мишка закончил шить и влез в разговор:
— Так у него все родственники в деревне!
— От сельпо! Из-за таких, как вы, и вымирает эпистолярный жанр!
Ладно, помогу. В конце концов, задача сержанта какая? Правильно: помогать личному составу переносить все тяготы и лишений армейской службы… Деньги есть? — заулыбался отчего-то мгновенно повеселевший Рылеев.
— Есть, — ответил Кузьма, не понимая, чему радуется сержант и какое отношение имеют деньги к эпистолярному жанру.
— Дуй в «чепок»! — пояснил сержант. — Придётся расплачиваться пирожками…
Глава 4
Рядовой Вакутагин был представителем народов Крайнего Севера.
Так сказать, их послом доброй воли в Российской армии. Никакого дискомфорта от военных порядков он не испытывал — его раскосые глаза неизменно лучились добродушием и готовностью к выполнению приказа. Единственный минус заключался в тугом освоении учебной программы. Простодушный сын Севера никак не мог вникнуть в хитроумные параграфы устава, хотя читать умел. Вроде бы…
Во второй роте сержанты подтягивали отстающих лично.
Вакутагину в наставники достался младший сержант Фомин — с особо ответственным персональным заданием: подготовить из него образцового дневального по роте. Фома к делу подошёл творчески.
После тридцатого прочтения вслух обязанности дневального Вакутагин выучил на твёрдую тройку. Следующим этапом стало изучение воинских званий. Прежде чем начать ликвидацию безграмотности, младший сержант спросил с затаённой надеждой:
— В званиях разбираешься, оленевод?
— Я не разбираешься! — бодро отрапортовал Вакутагин, порождая в трепетной душе Фомы зелёную тоску.
— О-о… Тяжёлый случай с нашей коровой! — страдальчески простонал младший сержант. — Что, Вакутагин: вышел из тайги за солью — а тебя в армию забрали?
— Никак нет, товарищ младшая сержант. У нас — тундра!
— Один хрен. А ты знаешь, что будет, Вакутагин, если ты с тумбочки неправильную команду подашь?