— Никак нет, товарищ младшая сержант!
Фома удручённо покачал головой:
— Не младшая, а младший!! Значит, так. Запоминай, а лучше зарисовывай. Одна полоска и две звёздочки это у нас кто?
— Лейтенант.
— Правильно. А три звёздочки?
К вечеру прогресс в образовательном процессе стал заметен.
Оказалось, что, вопреки всеобщему заблуждению, Вакутагин умеет писать и рисовать. Фома диктовал с выражением, стараясь завершить обучение до отбоя: — …А две полоски и большая звезда — майор!. Рисуй, рисуй, Вакутагин, это тебе не оленям рога пилить…
— Зачем рога пилить?
— Откуда я знаю?! Рисуй давай! Две полоски и две большие звезды — подполковник. Нарисовал? Зубри. Полчаса даю, время пошло!
Вакутагин задумался и спросил:
— А три звезды?
Вопрос настиг товарища младшего сержанта на пороге учебного класса. Фома, последние два часа мечтавший о перекуре, тоскливо зарычал и досадливо отмахнулся:
— А три звезды… к нам не заходят!
Вакутагин осмыслил полученную информацию, нарисовал на листке полковничьи погоны и подписал: «К нам не заходит».
Такое ответственное дело, как составление письма потенциально неверной невесте, требовало профессионального подхода. А профессионализм следовало оплачивать. Сержант Рылеев порядок знал. Поэтому по дороге в штаб они с несчастным Кузей предварительно посетили чайную. После чего в руках у потенциально брошенного жениха появилась бутыль лимонада и промасленный кулёк с пирожками.
Рядовой Звягин выполнял в штабе обязанности писаря. Его тяжёлая ратная служба протекала в закутке с письменным столом и настольной лампой. Стол был завален бумагами, писанина за полтора года надоела Звягину до рвоты, зато марш-броски и рытьё окопов проходили без его участия.
Рылеев убедился, что начальства поблизости не наблюдается, и проник в закуток Звягина. Тот сидел, склоняясь над пухлой стопкой документов, и быстро строчил очередной план занятий.
— Привет Герцену! Рука ещё не отсохла? — добродушно подколол его сержант.
— Привет, Рыло! Язык ещё не отсох? — парировал писарь.
— О! Вижу, в форме.
— Стараюсь.
Решив, что обмен приветствиями закончен, Рылеев наклонился над столом.
— Короче, дело есть. Письмишко черкануть надо.
Звягин вальяжно откинулся на спинку стула.
— Ну, у меня цены реальные. Ты знаешь…
Рылеев обернулся к Кузьме:
— Давай.
Кузя поставил на стол лимонад и пакет с пирожками. Звягин принюхался:
— С чем?
— С яйцом и рисом, — пробормотал Кузьма.
— Ладно, сойдёт, — снисходительно буркнул Звягин. — Так, что там за письмо?
Рылеев похлопал подчинённого по плечу.
— Классика жанра. Моего бойца, понимаешь, невеста кинула… на присягу забила.
— Понятно, — скучно прокомментировал Звягин вопиющий факт Кузиной биографии. — И как звать бабу?
— Какую? — непонимающе вскинулся тот.
— Твою! — пояснил писарь, взяв ручку и приготовившись записывать.
— Баба Нюра, — растерянно ответил ему Кузьма Иванович, напрочь потеряв нить беседы.
Сержант Рылеев хохотнул и пришёл на помощь:
— Как невесту твою зовут, тормоз?!
— А-а… Варя.
Звягин сделал пометку на чистом листе и спросил:
— А богатыря как величать?
Рылеев снова хлопнул Кузю по плечу:
— Кузьмой нарекли!
Звягин сделал ещё одну пометку и поинтересовался:
— Как писать будем?
Сержант заботливо посмотрел на несчастного новобранца и пожал плечами:
— Ну, как ты умеешь… Первый раз, что ли?!
— Ладно. Послезавтра вечером зайдёшь.
Кузьма шмыгнул носом:
— А пораньше никак?
Звягин открыл верхний ящик стола и сгрёб туда бумажку с пометками. Его палец сделал полукруг перед носом Кузьмы и энергично указал на толстую стопку таких же бумажек.
Писарь ехидно улыбнулся:
— Слышь, ты… внук бабы Нюры! Думаешь, тебя одного бабы кидают?!
Рылеев кашлянул, прерывая диалог:
— Ну всё, Кузя, иди…
Дождавшись ухода подчинённого, сержант с намёком посмотрел на Звягина и вежливо поинтересовался:
— Ну так что, всё?
Тот уткнулся в бумаги, демонстрируя абсолютную занятость, и кивнул:
— Всё.
Но Рылеев уходить не собирался. Он сделал шаг к столу и напористо переспросил:
— Точно?!
— А-а-а, да! — спохватился Звягин, широким приглашающим жестом раскрывая кулёк с пирожками…
Заступление рядового Вакутагина в наряд по роте не предвещало ничего необычного. Сын тундры нёс службу бодро и ничем не отвлекаясь. Ближе к вечеру он понял, что необходимости стоять неподвижно нет, и расслабился. Рядом с тумбочкой дневального висел стенд с описанием оружия вероятного противника. Вакутагин посмотрел по сторонам. Народ занимался своими делами, не обращая на него внимания. Стенд манил красочными картинками, стоять было скучно… И Вакутагин повернулся спиной к двери.