Как всегда в таких случаях именно в эту минуту у командира части возникло срочное дело. И именно во второй роте! Полковник Бородин вошёл в подразделение и остановился, по многолетней привычке дожидаясь команды: «Смирно!» Вакутагин продолжал изучать стенд с картинками, не реагируя на шум за спиной. Бородин поднял правую бровь. С одной стороны, нарушение устава было налицо. С другой — боец, изучающий вероятного противника, заслуживал поощрения. Не решив, что делать, полковник негромко позвал:
— Солдат!
Вакутагин вздрогнул, испуганно обернувшись. Увидев офицера, он добросовестно гаркнул на всю роту:
— Смирна-а!!
И тут его взгляд упал на полковничьи погоны. Раскосые глаза округлились, и Вакутагин вытащил из кармана заветную бумажку с записями. Прочитав последнюю строчку, дневальный по роте расслабился, усмехнулся и добродушно сказал:
— А не, не смирно! К нам такие не заходят…
От возмущения усы Бородина встали дыбом. Такой наглости в свой адрес он не видел за всю службу! Лицо полковника стремительно покраснело. Разрушая вечерний покой, тишину разорвал бешеный рёв:
— ВСПЫ-ЫШКА-А!!
От командного баса командира части дрогнули стёкла. Все, кто был в казарме, невзирая на срок службы и звания, рухнули на пол, закрывая голову руками. Двери канцелярии распахнулись, и оттуда выскочили капитан Зубов с Фоминым.
— Команда касается всех!! — снова взревел Бородин.
Капитан и младший сержант упали, как сбитые мишени на стрельбище. В помещении воцарилась мёртвая тишина. Бородин посмотрел на беспорядочно валяющиеся тела и удовлетворённо хмыкнул, мгновенно остывая. Он погладил усы и спокойным голосом спросил:
— Ну, где тут у вас командир роты?
Зубов вскочил, отряхивая китель:
— Я, товарищ полковник!
Бородин как ни в чём не бывало озвучил причину своего внезапного прибытия:
— Слушай, Зубов, мне срочно дырокол нужен. У тебя есть?
— Так точно, товарищ полковник!
— Тащи!
Зубов метнулся в канцелярию и выскочил обратно с дыроколом, словно выполнял какой-то замысловатый норматив. Командир части придирчиво осмотрел инструмент:
— Рабочий?
— Так точно!
Бородин довольно усмехнулся, направляясь к выходу. В дверях он обернулся и по-отечески попросил:
— И научи своих солдат в званиях разбираться…
Младший сержант Фомин, продолжая укрывать голову от «вспышки», процедил сквозь зубы:
— Ну, Вакутагин, вешайся!.
Дальнейшее воспитание дремучего Вакутагина снова пало на младшего сержанта Фомина. То есть пострадали оба.
Метод воздействия ротный определил сразу после ухода Бородина и краткого разбора залёта. Ползать в чистом кителе по полу, как солдату-первогодку, капитану Зубову не понравилось. Поэтому Вакутагин получил в руки швабру. А Фома — «Военную энциклопедию».
И два наряда. Чтобы хватило времени на обучение.
Младший сержант сел на табурет посередине казармы и открыл книгу…
К исходу суток полы в подразделении сияли чистотой. Вакутагин тоже блестел. Только от пота. Фома по-прежнему сидел у него над душой:
— Так. Три полоски и два ромбика… это кто?
— Лейб-майор.
— Правильно, Вакутагин. А две полоски и звёздочка?
— Капрал.
— Молодец. Армию Гватемалы мы выучили… Ты драй, драй.
Паркет должен блестеть как слюда.
— А это что такое?
— Не перегружай мозги, Вакутагин. Переходим к вооружённым силам Зимбабве…
Олег Николаевич Шматко своей фамилией гордился. У него в роду были сплошные казаки. И даже атаманы. А вот званием своим он не гордился, поскольку был прапорщиком. Он служил старшиной второй роты. И сильно мечтал стать офицером. Чтобы командовать взводом. Потом — ротой. Потом… Дальше мечты Шматко не распространялись.
Для получения офицерского звания прапорщику необходимо было высшее образования. Без диплома лейтенантские погоны не давали.
Олег Николаевич предпринял решительные меры и поступил на заочное отделение технологического института. Благо, ректор оказался мужиком понимающим. Стоило занести ему пухлый конверт с денежными знаками и… мечта Шматко стала ближе.
До пятого курса прапорщик докатился как по маслу. В смысле — регулярно подмазывая ректора. Но тут случилась беда! Понимающего мужика взяли и посадили в тюрьму. Якобы за взятки. Новый ректор от пухлых конвертов отказывался с ужасом. Поэтому у Олега Николаевича возникли сложности. Пришлось ему засесть за учебники. В учебниках были какие-то цифры. Прапорщик потерял сон и аппетит.