— Закуривай, Сокол.
— Да я не курю. Не помнишь, что ли? — мотнул головой Кузьма.
Медведев кивнул:
— Понимаю. Деревня, свежий воздух… бабочки, коровы… Как там тётка моя? — Он закурил и присел на подоконник.
— На пенсию ушла, в огороде копается. Вместо неё сейчас Варя на почте работает.
— Варя?. А, это дядь Мишина малая, что ли?! — вспомнил Мишка.
— Ничего она и не малая… — невнятно, себе под нос, пробурчал Кузьма Иванович, отчего-то розовея лицом.
— А чё покраснел-то? — мгновенно отреагировал приятель. — Что?
Лямур-тужур? Угадал? Ладно… Вот что, Сокол, нам теперь вместе держаться надо.
Они помолчали, чувствуя некоторое облегчение от того, что в непривычной обстановке появилась хоть одна знакомая душа. Потом Кузьма высказал дельную мысль:
— Хорошо бы в одну часть попасть…
Мишка согласился не раздумывая:
— Покумекаем! — Он потушил окурок и спрыгнул с подоконника. — Пошли. Нам ещё окулиста пройти надо…
Время неумолимо катилось к обеду. Армейская система перерабатывала свежее сырьё. Хлопали двери кабинетов, раздавались отрывистые команды, скрипели авторучки, оформляя молодым людям пропуска в новый мир…
Мишка сидел чуть в сторонке, дожидаясь Соколова, застрявшего в кабинете окулиста. Его мозг просчитывал варианты дальнейших действий. Жизненный опыт подсказывал, что в любом месте можно устроиться получше, средненько и совсем хреново. Поскольку лопоухих идиотов в роду Медведевых не водилось, следовало найти возможность попасть в первую категорию. Поставленная задача требовала знания местных условий. Но данных катастрофически не хватало…
Неожиданно из-за угла появились двое. Один почти доставал головой до края дверного проёма. Второй еле дотягивал ему до груди.
Они были одеты в нормальную солдатскую форму и пострижены строго по уставу. Мишка подумал и сделал безупречный логический вывод: «Солдаты!» Парочка остановилась, не доходя до очереди в кабинет окулиста. Долговязый окинул призывников голодным взглядом:
— Слышь, пацаны… пожрать что-нибудь есть?
Народ в ответ промолчал, с затаённым любопытством рассматривая аборигенов.
Невысокий солдатик хитро прищурился:
— Предлагается бартер. Еда в обмен на информацию.
Мишка встрепенулся. Он кашлянул и для верности уточнил:
— А что это вы такого знаете, чего мы не знаем?
— Да мы здесь всё знаем. Уже полгода служим! — уверенно сказал невысокий.
Долговязый тут же бормотнул:
— Так что, нужна информация?
Медведев полез в свою сумку, затаренную по самый верх, и достал пакет с чипсами. Аборигены переглянулись и единодушно кивнули:
— Пошли…
Они отошли в сторону, подальше от любопытных глаз.
Долговязый забрал чипсы и многозначительно забубнил:
— Короче, так! Правило первое: на психушку косить бесполезно.
Психиатр здесь стреляный. И нервный… Правило второе… — Он скорчил постную физиономию и смолк.
Медведев непонимающе качнул головой:
— Ну?.
Информаторы продолжали молчать, как рота партизан. Мишка полез в сумку и протянул ещё одну упаковку чипсов. Долговязый взял пакет, вскрыл и отсыпал товарищу. Они синхронно захрустели.
Долговязый снова забубнил:
— Правило второе: с врачихой-урологом лучше не шутить.
Невысокий хихикнул:
— Ага! У неё муж — проктолог.
Подробности жизни семьи врачей Мишку не интересовали. Он подался вперёд и задал главный вопрос:
— Слушайте, а вы не знаете… как бы это… Ну, получше устроиться?
Аборигены переглянулись. Большую Военную Тайну знали только прапорщики. Ну и некоторые офицеры. Но в сумке ушлого призывника что-то соблазнительно похрустывало и побулькивало.
Поэтому они изобразили полное понимание. Долговязый намекнул:
— Ну, в принципе, знаем… Но это только через магазин…
— Через магазин, говоришь? — хмыкнул Мишка, извлекая на свет плоскую бутылку виски. — Сойдёт?
Бойцы присвистнули.
— Нехило! — восхитился невысокий, хватаясь за бутылку.
Но тут коридор содрогнулся от грозного рыка:
— Так, я не понял?!
Плоды бартера моментально оказались в руках Медведева. А знатоки местных секретов вытянулись в струнку. Из неведомых военкоматовских глубин перед ушлой троицей нарисовался лично капитан Хворостюк. Он неторопливо и вдумчиво поглощал очередное яблоко. Капитан в одно мгновение оценил диспозицию и снова зарычал: