Он стремительно распахну дверь и смолк. В прихожей стояла Машина мама с дорожной сумкой! Прапорщик сделал два шага назад и сел на табуретку. Сигара прилипла к углу рта, продолжая источать струйку дыма.
— Анжела Оле… говна… — выдавил Шматко. — А вы не в командировке?
Мама обвела взглядом кухню.
— Раньше вырвалась… А Маша где?
— Маша? В молоке… За магазином… То есть в магазине… за молоком!
— Я вижу, у вас всё серьёзно? — поинтересовалась Анжела Олеговна, явно намекая на обнажённые ноги прапорщика.
Он энергично закивал:
— Очень! Очень серьёзно! Вы не подумайте, что я там какой- нибудь… Я вашу Машу того… Люблю! И мы… Даже поженимся!
Мама изумлённо приземлилась на соседнюю табуретку. Она машинально взяла бокал с шампанским и залпом осушила его, даже не поморщившись.
— Наконец-то… — прошептала она. — Как вам сигары? Нам знакомые подарили.
Шматко наконец вытащил сигару изо рта.
— Хорошие, — ошалело пробормотал он. — Я вообще-то не курю…
Но могу бросить!
— Налейте ещё, — попросила мама.
Она взяла дымящуюся сигару и с наслаждением затянулась.
Прапорщик, продолжая пребывать в полуобморочном состоянии, вопросительно промычал:
— А вы… э…
Мама легкомысленно отмахнулась.
— Что? Ах, это… Это я Машино объявление сочиняла. Без вредных привычек… и всё такое! На самом деле мы нормальные люди. Просто ей не везёт. Всё время какие-то алкаши вешаются. Я сама сильно обожглась. Машин отец… она его не помнит… Выпейте со мной!
Шматко пробормотал:
— Конечно, конечно, — и взял второй бокал.
— Я считаю, что мужчина должен всё нести в дом. Вот как вы, например… А мой бывший всё из дома вынес, — сказала Анжела Олеговна и всхлипнула от избытка чувств. — Моё последнее пальто пропил… С норковым воротником! Самое дорогое, что у нас тогда оставалось. Машенька так любила с воротником играться. Мягкий такой, на солнышке блестит…
Неожиданно на пороге появилась Маша. Она заметила слёзы на маминых глазах и бросилась к ней:
— Мама, что с тобой?!
— Ничего-ничего, Машенька, не волнуйся, — успокоила её та. — Просто Олег Николаевич сказал, что вы решили пожениться… и… я растрогалась…
Маша поражённо выдохнула:
— Как?
Олег Николаевич замотал головой, отчаянно жестикулируя:
— Да-да! Помнишь? Вчера решили… И ты согласилась! Помнишь?.
— Не знаю, не знаю! — с улыбкой ответила она.
Глава 34
Долгожданная посылка пришла рядовому Вакутагину ровно через три недели после достопамятной встречи с «одноруким бандитом».
Дневальный заголосил на всю казарму:
— Рота, на выход! Тундре посылку прислали!
Народ сбежался, обступив Вакутагина со всех сторон. Сержант Прохоров протолкался сквозь толпу и рыкнул:
— Так, бандерлоги! Я не понял! Чё за митинг? Вакутагин, в армии все посылки подлежат досмотру.
— Там долга далжны прислать! — радостно сообщил рядовой.
— Тем более! — отрезал Прохоров.
При внимательном изучении содержимого посылки было обнаружено две банки моржового жира и шкура животного происхождения. Сержант достал её и потряс в воздухе.
— О! А это что за портянка на меху?
— Эта не портянка… Эта шкурка песец! Оченя дорогой! — объяснил Вакутагин.
Прохоров порылся в неглубоких недрах посылки.
— Так, а долг твой где?
— Должна быть!
Сержант продолжил раскопки, комментируя содержимое:
— Это не то. Это варенье… — Наконец у него в руках оказался пухлый конверт.
Но вместо денег внутри обнаружилась пачка листов, исписанных огромными печатными буквами. Прохоров бегло пробежался по тексту, зачитывая вслух: «Как служится?. Если дали плохое ружьё, сообщи, пришлём хорошее… Наш губернатор теперь покупает хакей, паэтаму деньга не платят… Высылаем песец… Продашь — будут деньги»…
— Зашибись! Они чё — думают, что ты на базаре служишь? — подвёл итог сержант.
Он взял песцовую шкурку.
— И сколько этот твой песец стоит?
— Бальшая деньга…
— Не знаю такой валюты… в рублях сколько?
Вакутагин задумался:
— Тысяча.
— Да, действительно «бальшая деньга»… — покачал головой Прохоров.
В казарму вошёл прапорщик Шматко. Он шмыгнул носом и подозрительно спросил:
— Что за фигня? Чем это тут воняет?
Прохоров достал шкуру и вкратце обрисовал ситуацию. Шматко повертел в руках чукотскую валюту, понюхал и сморщился.
— Она что, от страха померла? Вакутагин, ты многим должен-то? — спросил он.