- Обещаю, - ответил старпом, чтобы не волновать умирающего. Хотя он по-прежнему принимал его слова за бред. Какая Обетованная земля? За двадцать шесть лет - одни только камни и миражи.
- Возьми это, Рома... - Рука капитана поползла к воротнику рубахи, но не смогла до него добраться, упав на грудь, где топорщилась ткань над медальоном. - Сними... Возьми себе...
Бондаренко осторожно выполнил просьбу. Он держал цепочку с серым цилиндриком на ладони, не зная, что делать с ней дальше.
- Храни его, прошу. - Голос Юрецкого снова окреп. - Но не открывай раньше, чем умрет последний старик. Обещай!
- Обещаю, - вновь ответил старпом. Теперь он убедился окончательно, что капитан бредит. И все же дал себе слово выполнить обещание. Тем более что не собирался открывать медальон вовсе. Зачем ему чужие воспоминания? Он даже не видел никогда жену Юрецкого.
- И последняя просьба, - капитан снова закрыл глаза, но говорил ровно и четко. - Отправь капсулу с моим телом в сторону Земли. Я обещал вернуться...
Повисшая тишина сжала уши старпома тисками, прихватив каким-то образом и само сердце. Он коснулся руки командира, словно собираясь пожать ее, затем медленно встал, выпрямил спину, вскинул голову и отдал честь.
* * * * *
Последний старик - Великий Князь Игорь Илларионович - умер лишь через четырнадцать лет после гибели капитана Юрецкого. Теперь и сам Ромуальд Ксенофонтович Бондаренко - капитан нынешний - был настоящим стариком. Потеряли прежнюю зоркость глаза, гибкость - пальцы, быстроту реакции - тело. Но память ни разу еще не подводила его. И о данном Юрецкому обещании он помнил, хотя и не знал до сих пор, как его можно исполнить. Правда, теперь он уже не считал слова капитана бредом - став и сам стариком, он понял, что перед смертью человек может сказать только то, что волнует его по настоящему. Даже в бреду. Поэтому он снял с шеи медальон Юрецкого, поднес к близоруким глазам, повертел в подрагивающих пальцах, раскрыл, вынул блестящую льдинку и опустил ее в кристаллоприемник Информатория.
Псевдоэкран вспыхнул сочной зеленью травы и листьев, запестрел лепестками цветов, зажурчал прозрачным ручьем, забелел облаками на ярко-синем небе. Бондаренко все ждал, когда же появится любимая женщина погибшего капитана. И лишь через несколько долгих минут он догадался, что она не появится - он понял наконец, что сейчас видит! Бондаренко застонал и вцепился скрюченными пальцами в подлокотник. Морщинистое лицо посерело, со лба скатилась капля холодного пота. Сердце единственного на лайнере старика не выдержало нового испытания и начало обратный отсчет, отстукивая последние удары.
На остатке сил - скорее, на одной лишь воле - капитан дотянулся до инфополя и включил сигнал экстренного сбора экипажа.
...Когда бронзоволосый мужчина в форменном кителе офицера Российского Космофлота влетел в командную рубку, Бондаренко был еще жив. Он не мог умереть, не выполнив данного когда-то обещания, не исполнив до конца офицерского долга. Вцепившись взглядом в склонившееся над ним лицо, он скрипнул зубами, разжал непослушные синие губы и тихо, но четко скомандовал:
- Старпом Пламенеев! Курс - на Мираж!