Атака началась по всем канонам военного искусства, перед рассветом, в час быка. “Диверсанты”, сначала попробовали снять часовых тихо, но те бдели, завязалась перестрелка. Лазутчики отступили, сменили тактику, теперь разведка противника стала брать лагерь на измор. То тут, то там вспыхивали мелкие стычки: короткая очередь из темноты, отступление, новый заход, иногда провокаторам отвечали, иногда нет. Главное про отдых можно было забыть, какое там, если со всех сторон периодически раздается стрельба!
Потом, вал огня начал как-то исподволь нарастать, превратившись в цунами. Беспокоящий огонь, с нескольких точек, сменила стрельба на подавление, подкравшиеся пехотинцы вышли на рубеж, и целый вал огня от поднявшихся в атаку врагов накрыл позиции ребят.
Так и пошло. Вечером, законная гордость обуревала “бойцов”, передышка на ужин прошла почти без разговоров, все умаялись за день непрерывного сражения, но настрой чувствовался. После бессонной ночи, народ недоумевал, “мы это сделали?” К вечеру осталось лишь глухое упрямство. Далее провал.
Демир; в подтеках грязи и пота, а кое где и крови из мелких порезов, измочаленной форме, и обреченной решимостью в глазах; не мог сказать когда ему снесло крышу. Как и сидящие с ним на позициях немногие “выжившие”. Факт - для них все было серьезно. Бой давно перестал быть учебным, а восприятие окружающего свелось к емкому понятию “война”. Инструктора подливали масла в огонь, а может, тоже слегка съехали с катушек, по крайне мере, теперь, желая сковырнуть непокорный гарнизон, они поднимали “убитых” прямо с поля боя и тут-же кидали на штурм. В результате вал нападающих превратился в непрерывный конвейер, обороняющихся, тупо давили массой. Итог был ясен, и это понимали все, однако уступать никто не собирался.
Адан потянулся за новой обоймой, и понял; “Все конец!” - патроны кончились. Юноша оглянулся, на лицах тех кто расстрелял боезапас читалась обреченность, остальные сосредоточенно добивали остатки БК (прим.боекомплект), прикрывая товарищей, не зная, что обречены. “А вот хрен вам!” - парень ухватил винтовку, как дубину, за ствол, и рванул из окопа...
Сигнал “стоп игра” стал гласом вышних сфер, посланием из иного мира, не все восприняли его сразу, пришлось вразумлять. Некоторые, осознав “что все” падали, как подкошенные, иных, начинали бить различные виды истерик, кто-то садился и замирал, уходя в себя. Демир сидел на земле привалившись к насыпи и равнодушно глядел как у него забирают автомат. Почему то, за стволом к его ладоням тянулись тонкие клейкие нити - бред.
На базу юношу домчали с ветерком, на флаере, как и всех пострадавших в последней атаке. Быстро обработали ожоги, откололи и отпустили на все четыре стороны. Здоров - годен! Подумаешь, кожу наращивать пришлось, вон, некоторым ноги отрывает...
- Ада! К “мамам”, в сектор, показаться не забудь. - Напутствовал парня доктор, седой, усатый начмед.
- Что я там забыл? - Пациент явно ”ожил”, после процедур, чему немало способствовала лошадиная доза стимуляторов и прочая “химия”, что плескалась сейчас в его крови.
- Отчислиться хочешь? - Врач после бурной сменны явно был не в духе, - Тогда дуй сразу к куратору и собирай вещи!
- Да что сразу, вещи!..
Игру в гляделки, отрок проиграл вчистую, облитый скепсисом с ног до головы он сдался.
- Лечить, так руки, а проверять сразу голову, нашли блин дурачка. - Пробурчал юноша в нос.
- Внутренние правила учи умник!
Надо сказать, доктор был прав на все сто, корпус психологов, почти поголовно женщин, за специфику работы прозванных “мамами”, к посещению являлся обязательным. Эти дамы и так баловали своим вниманием первогодок, да и всех поголовно курсантов, а уж такое ЧП, как залет в санчасть, без их пристального надзора обойтись не могло. И не дай тебе дурости, продинамить леди психологиню, отчислиться можно было с пол-тычка. Собрать вещи и к куратору, или к куратору и собирать вещи, тут по желанию, результат один. Причем на освидетельствование, ты все равно попадешь, не выпускать же в люди потенциального психа. Если очень повезет тебя даже оставят учиться, но под такой опекой, что реально поехать крышей уже по настоящему.