— Да…
— Мертвому?
— Скорее всего, еще живому. Имеются признаки, что он еще жив был, когда ампутацию проводили.
— Ну, да-а… — протянул Никита Егорович. — Вот и объяснение, почему он не сопротивлялся. Скорее всего, был без сознания. Я слышал, что человек «засыпает» при отравлении угарным газом.
— Совершенно верно.
— Вот только он образуется от пожара. Это же надо было дыма нагнать в помещение, чтобы отравить. Как убийца с этим справился?
— Не обязательно пожар устраивать, — снова вмешался Катков. — В выхлопных газах автомобилей содержится достаточное количество СО для летального исхода в закрытом помещении.
— Например, в гараже, — поддержал я Алексея.
— Угу, — следователь ослабил узел галстука, — Возможно, у преступника есть гараж. Уже кое-что. Только как он отравил Черпакова? Вместе с ним сидел внутри, а автомобиль работал? Так, что ли?
— Явно не вместе с ним, — Мытько, махнул нам, чтобы мы ближе подошли к трупу. — Взял его за руку прямо без перчаток и показал на ребро ладони. Оно было слишком синюшным, по сравнению с остальными кожными покровами.
— Видите? — торжествующе обвел он нас взглядом.
— Рука? — хмыкнул Федя.
— Трупное пятно? — спросил Алексей.
— Видим, и что? — раздражался Горохов.
— Это гематома, — раскрыл интригу судмед.
Сегодня он казался мастером игры из шоу «Форт Боярд», все загадки нам загадывал.
— Дрался, что ли? — хмыкнул Федя.
— Нет, скорее всего, стучал кулаками, — ответил Мытько, — когда его заперли.
— Где заперли? — не понял Горохов, очевидно, ожидая, что экспертные познания Мытько раскроют и такие подробности.
— Ну, это уже вам устанавливать, — пожал плечами Павел Алексеевич. — Вы же милиция, а я так… Эксперт.
Ответить на это было сложно, и мы промолчали, снова слегка рассеявшись по залу.
— С одной стороны, логично, — стал размышлять вслух Горохов. — Черпакова заперли в гараже, отравили угарным газом, а когда он отключился, отрезали ногу и выпустили кровь. Но почему, скажите мне на милость, Черпаков, пока был в сознании, не выключил зажигание у работающего автомобиля?
— Может, был привязан? — предположил Мытько. — Одни следы на запястьях от веревки оставлены прижизненно. И теперь мне ясна природа красных трупных пятен, которые так удивили меня на месте происшествия и не вписывались в картину смерти от обильной кровопотери. Такие пятна как раз образуются при отравлении угарным газом.
— Ага, все сходится… — потер ладони Горохов. — Зверский, конечно, способ умерщвления, вырубить человека смертельной дозой газа, а потом выпустить ему кровь. Так-с… — он внезапно пытливо, даже как-то с пристрастием уставился на эксперта: — С этим все ясно, а как с Морошко дела обстоят? В вашем заключении написано, что смерть наступила в результате причинения травмы, несовместимой с жизнью, а именно — отделение головы острым режущим предметом. Про угарный газ ни слова.
Мытько ткнул пальцем в воздух.
— Вот! Об этом я и хотел с вами поговорить, для этого я вас и позвал, Никита Егорович. У Морошко схожая цитологическая картина, но я только сейчас это перепроверил и установил, сохранились у меня образцы его тканей, не все отправил на гистологию и биохимию. Ведь первоначально казалось, картина предельно ясна была. Голова с плеч — и смерть, никаких вопросов о причине смерти. Ни алкоголя в крови, ни других сильнодействующих веществ не обнаружено. А тут вот нога… Хитрый случай, еще и пятна на коже нетипичные для кровопотери. Все досконально исследовал и вот нарыл, — Мытько махнул на столик с микроскопом, будто приглашал снова взглянуть на результаты его «инфузорных» изысканий.
Но при этом эксперт виновато поджал губы.
— Погодите, — нахмурился Горохов. — Это что получается? Что заключение по первой жертве, по Морошко, неверное?
— Отчасти, — прижал руки к груди эксперт. — Все же, отсечение головы в приоритете, как причина смерти.
— И что теперь? — продолжал хмуриться Горохов. — Назначать повторную экспертизу? Или дополнительную. Или как?
— Лучше не надо, — Мытько заискивающе посмотрел на шефа и чуть улыбнулся. Просто имейте это в виду, про угарный газ, держите в уме.
— А почему вы не хотите это документально зафиксировать? — с подозрением спросил Катков.
Точность он любил, а вот тонкости понимал не всегда. Я заметил, как Мытько поморщился, будто ему на мозоль встали.
— Понимаете, мне еще квалификацию подтверждать скоро. За ошибочные выводы меня по головке не погладят.