Зато Лиза приглянулась Быкову. Он украдкой поглядывал на нее, сопел и всякий раз опускал глаза, когда начинал с ней разговаривать. Говорил при этом негромко, чуть краснел. Не Бык, а Теленок.
— Друзья! — Зинченко-младший картинно выудил из багажника машины бутылку армянского коньяка, бутылку с зеленым ликером с надписью “Шартез” на этикетке и пару лимонов. — Уберите это ваше кощунственное вино, сейчас в моде коктейли. Коньяк, ликер плюс сок лимона! Напиток богов!
Женька умело надавил лимоны в кружки и плеснул туда нужное количество ингредиентов. Поднял кружку.
— За знакомство! — подмигнул он Соньке.
Вот гад. Никак не уймется…
— Ты бы не налегал на спиртное, — попытался одернуть я Зинченко. — За рулем все-таки.
— Ерунда! — отмахнулся он. — У меня с собой пропуск.
— Какой пропуск? — удивился Быков.
Зинченко достал из нагрудного кармана красную книжицу и помахал ею перед нашими лицами.
— Так это же обычный комсомольский билет, — недоуменно проговорил Быков. — У меня такой же есть.
— Не такой, — ухмыльнулся Женька и развернул книжицу. — Фамилия у тебя другая. Сечешь?
Коктейль и вправду оказался отменным. Девчонки тоже его распробовали, сидели на бревнышке, о чем-то тихо переговаривались, поглядывали на нас и хихикали.
Зинченко достал из багажника складную заграничную удочку:
— Девочки! А пошлите рыбу удить! Вот такую сейчас поймаю. Специально для вас! Не верите?
— А пошли, — Лиза встала и потянула за руку подругу.
Быков нахмурился:
— Я тоже тогда с вами, — повернулся ко мне. - Андрюх, ты идешь?
— Вы сходите, — незаметно подмигнул я Антону. — Пока угли не остыли, я картошку запеку.
Зинченко поморщился:
— Да на фиг нам твоя картошка сдалась, шашлыков уже объелись, пошли на берег с нами.
— Не скажи… Лучше печеной в золе картошки может быть только печеная не подгоревшая картошка. Вы идите, я вас догоню.
Компания спустилась к воде. До нее было метров тридцать, а я поглядывал на “Волгу”, как рысь на жирного зайца.
Зинченко забросил удочку, что-то громко рассказывал девушкам, оживленно жестикулировал и сам же смеялся своим гениальным шуткам. Периодически оглядывался на меня и махал рукой, зазывая к воде.
Черт! Так у меня ни хрена не получится машину обшмонать. Уже бы рыбачил, а не разглагольствовал. Жаль, что у него не клюет. Так бы забыл про меня в азарте.
Вон мальчишка деревенский как ловко подлещиков тягает. Вроде недалеко от Зинченко стоит, шагах в десяти-пятнадцати всего в сторону, а клев не сравнить. Может, все дело в удочке?
Я немного поразмыслил, и у меня возник план. Я спустился к воде и подошел к мальчишке, вроде как узнать, сколько тот поймал, на что ловит, и прочие стандартные рыбацкие вопросы разрешить.
Возле вихрастого веснушчатого мальчугана валялся старенький “Уралец” с переваренной рамой и ржавым рулем. Парнишка лет двенадцати в кепке, как у Гавроша ловко таскал кривой деревянной удочкой серебристых рыбех.
— Малец, — сказал я. — Хочешь рубль заработать?
— Конечно! — оживился тот и положил удочку. — А что делать надо?
— Вон видишь того дяденьку с глупым лицом и красивой удочкой? Научи его рыбу ловить. Только про меня ничего не говори. Пусть тоже поймает несколько рыбин. Порадуется.
— Да как же я его научу, если удочка у него неправильная. Вот какую надо, — мальчуган вытащил на берег снасть.
Я подошел ближе, рассмотреть чудо-удочку. Вместо грузил – ржавые гайки, крючок гнутый, вместо поплавка — сухой стебель камыша.
— Лещ – рыба осторожная, — назидательно проговорил мальчишка. — Заграничных снастей, как огня боится. Тут надо на советские снасти ловить.
Паренек хитро прищурился:
— И к тому же место-то у меня — прикормленное, целую неделю геркулес в озеро швырял. Мамка потом меня веником отходила за то, что пакет с крупой спер.
— Так вот в чем фокус. В прикормке? Но ты про это дяденьке не говори. Скажешь, что удочка у него неправильная. Пусть на твою ловит, а потом еще и поменяешься с ним удочками.
У рыбачка глазенки загорелись:
— А разве можно так обманывать? Это же нечестно. У меня удилище из палки ивовой, а у него красивое такое.
— Врать, конечно, нехорошо, но его можно обманывать. Поверь мне…
Я повернулся к своим и, замахав рукой, прокричал: