Я спрятал свою кружку за спину, чтобы избежать очередной штрафной. Трезвым мне в ближайшее время уже не быть, но на ногах остаться хотелось бы. Не привык мой реципиент к таким возлияниям. Деревенские в этом плане народ более закаленный, хотя возможностей дружить с зеленым змием у них было меньше, чем в городе. Днем работа в колхозе, вечером и в выходные у себя на подворье. Занятость круглый год, пить особо некогда. Так, если в поле на обеде, пока агроном или председатель не видят. Поэтому в деревнях кто не работал, тот не ел. Просто пил.
Дверь клуба распахнулась, и на улицу выскочил парень в рубахе с надорванным рукавом и всклокоченными волосами. Из разбитой губы капала кровь, а под глазом наливался синяк. Таким же надорванным голосом он прохрипел, призывно сотрясая кулаками:
— Мужики! Наших бьют!
Его мученический вид и трагизм в возгласе всколыхнули деревенских. Подействовали на них, словно призыв на войну: “Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…”
Ну капец! Первой моей мыслью было то, что Быков кого-то отоварил. Сейчас ведь его зашибут толпой. На Зинченко вообще надежды нет. Боец из него, как из осла скакун.
Компашка бросилась внутрь ДК. Оттуда уже раздавались девчоночьи визги и сочные мужские маты. Я рванул следом, готовясь вытаскивать оттуда наших и по пути примериваясь к потенциальным противникам. Если что, буду первым бить. Так хоть какое-то преимущество будет. Может, и прорвемся. Сходили, бл*дь, на танцы!
Внутри клуба оказалось непривычно светло. Клуб не ночной, и иллюминация не предусмотрена. В центре какая-то свалка. Клубок дерущихся разогнал посетителей по углам. Первым желанием было вклиниться в самую гущу за Родину и спасти своих. Но меня неожиданно кто-то схватил за рукав. Я уже замахнулся, чтобы пресечь бесцеремонное действо ударом в ухо.
— Андрюха, ты что? — вытаращился на меня Быков. — Это же я!
Зинченко, девчонки и он были в стороне от свалки. На сердце отлегло.
— Тьфу ты! Я думал, вы драку затеяли!
— Я, конечно, боксер, — ответил Антон. — Но не бессмертный.
Он прав. Одиночный бокс на деревенской дискотеке мало эффективен. Спортсмен привык работать по правилам против одного соперника. А когда правил нет и вообще “по спине лопатой - на”, причем сзади исподтишка — ловить нечего. Пока вырубишь одного, на его месте вырастут трое.
— Что случилось?
Мы отошли в сторону, к своим.
— Тут бабу не поделили, — Быков кивнул на дерущихся. — Один хмырь начал, а за него вступились его братья, и понеслась.
Братьев оказалось четверо, от призывного возраста до седых висков. Многодетные семьи сейчас не редкость, и колхозные династии процветали вовсю. Егор свою компашку направил в гущу битвы. Воины добра мешались друг другу, а их авангард вообще плохо держался на ногах. Их даже бить не надо было, некоторые, пока бежали, запутались в собственных ногах и попадали на пол.
Братья же, все крепкие лбы за метр восемьдесят, бились слаженно и дружно. Судя по их координации и швыдким выпадам, пришли они на мероприятие совсем недавно и еще не успели принять на грудь, что делало их еще более неуязвимыми.
Ватага Егора разбилась о них, как нестройные волны о твердь мола. “Диджей” вырубил “пластинку”. Тут в зал ворвалась бойкая билетерша-фронтовичка с громогласным криком:
– Сейчас милицию вызову!
Она врубила свет поярче и что есть мочи дунула в свисток дружинника.
Переливчатый свист и освещение подействовали отрезвляюще, и разогнали дерущихся по углам, словно тараканов. Да и слово ”милиция” подействовало магически. Хотя ближайшее отделение в райцентре, и до него километров двадцать, не меньше.
Егор, как истинный полководец, наблюдал за действом со стороны и сам в бой не лез. Его сотоварищи, зализывая раны, помогали друг другу подняться. Обошлось все без серьезных потерь. В семидесятые кодекс “лежачего не бьют” свято чтился. Достаточно было упасть на пол и притвориться ветошью, и можно быть уверенным, что больше не огребешь. В девяностые такое не проканало бы. Деревенские драки в этом плане вызывали уважение.
— Успели хоть потанцевать? — улыбался я перепуганным девчонкам. — Хотели на танцы — получите, распишитесь.
Соня потянула меня за рукав:
— Поехали отсюда, дикие здесь все, да и музыка не нравится. Хриплая какая-то.