— Так в шесть снова откроем, — выдохнула тетя, — раньше народ не собирается. Клиентов нет.
— Отлично. Считайте, что я клиент! Пройдемте в зал, поговорим.
Тетка не решилась включить стандартный режим халды-общепита, все же я не простой клиент, а власть. Хоть и не колбасу ее караулил, но в случае чего могу ведь и сообщить куда надо.
Она снова отперла дверь ресторана, и мы вошли внутрь. Пустой зал встретил белыми скатерками, скучающей барной стойкой, за которой на полках красовались пустые бутылки с красивыми этикетками и накрепко склеенные коробки из-под конфет.
— Меня зовут Андрей Григорьевич, — мы уселись за один из столиков, на котором стояла одинокая металлическая черная обезьянка, державшая в одной руку солонку с перцем, а в другой с солью.
— Марь Иванна, — приветливо кивнула работница ресторана.
Я улыбнулся. Сразу вспомнились анекдоты про Вовочку, которые скоро будут в ходу. Считается, что прототипом для героя послужил мальчик Володя из Симбирска, который хорошо учился, слушал папу и маму, закалялся, был сильным и смелым пионером.
— Вы не знаете этого человека? — я положил фото Артурчика на стол. — Примерно полгода назад его задержали в вашем ресторане за нарушение общественного порядка.
— Конечно, помню! — Марь Иванна вцепилась в фотокарточку. — Это же артист! Не помню имени, но как он пел, как пел… Каждый вечер у нас отдыхал. Как выпьет, так на сцену лезет, — женщина кивнула на приступок в глубине зала, где из полумрака торчала нехитрая звуковая аппаратура в виде колонок, барабанной установки, ионики и прочих микрофонных стоек. — Наши музыканты ему аккомпанировали. У нас даже солист после этого уволился, публика его не воспринимала, после того, как артист уехал.
Интересная картина, а в театре меня убеждали, что работать он не любитель. А тут глотку за просто так драл.
— Так что насчет дебоша? — продолжил я.
— Не было ничего такого, — пожала плечами заведующая. — Вполне себе культурный мужчина. Чаевые щедро раздавал. Правда, каждый раз с новой женщиной от нас уходил к себе в номер. Но это нас не касается, не правда ли.
— Вот как? — я задумчиво щёлкнул по носу обезьянку, что слушала нас, развесив уши. — Никаких неприятностей он вам не доставлял?
— Какие неприятности? С его приездом у нас клиентов стало больше! Всем хотелось услышать итальянца, что поет на чистом русском.
— А кто вам сказал, что он итальянец?
— Так он сам и сказал.
Очевидно, она нисколечко не сомневалась в правдивости гостя.
— Спасибо, Марь Иванна, вы мне очень помогли.
— А случилось-то чего?
— Итальянца этого, Артура Дицони, убили.
— Как — убили? — женщина снова стала похожа на лемура. — Такого мужчину!
— Вот то-то и оно. У него точно не было здесь конфликтов?
— В нашем заведении — нет. А вот когда он уехал… Выяснилось, что девчонка одна от него, говорят, забрюхатела.
— Кто такая?
— Да не знаю я. Может, это вообще слухи. Ну я же говорю, у нас все чинно было, благородно. И вы из самой Москвы ради этого приехали?
— А чему вы удивляетесь?
— Я думала, вы из-за девушек.
— Каких девушек?
— А вы не знаете? — Марь Иванна посмотрела на меня как на школьника Вовочку, а затем придвинулась поближе, хотя мы были абсолютно одни, и шепотом проговорила. — Городок у нас небольшой, тихий. Только за последний год трех девиц убили. Так и не нашли, кто.
— Интересно…
— Прирезали их ни за что, ни про что, а милиция так и не нашла душегубов. Мне теперь самой страшно на улицу вечером выходить.
— Вот как?
— А еще недавно адвоката убили. Ножом прямо в сердце.
Собеседница моя сначала показала на грудь, будто себе туда кинжал втыкала, а потом едва заметно перекрестилась. Впрочем, руки она быстро спрятала под стол.
— Тоже не нашли убийцу?
— Слава Богу, нашли. Электромонтер оказался. Гришка Лаптев, одноклассник мой. Мужик он спокойный, но как выпьет, вожжа под хвост попадает. Кулаками машет, один раз даже на дружинников кинулся. С работы его все уволить не могли, дело он хорошо свое знал, но водку любил пуще жены. Из вытрезвителя на него бумаги по месту работы писали, что, дескать, опять ваш электрик у нас протрезвление проходил, примите меры общественного воздействия. Но все без толку.