— А почему нам об этом не сказали сотрудники милиции и доблестные смежники в штатском, что тоже вчера дежурили?
— Нам об этом говорили, — вмешался один из приданных оперов в кепке-хулиганке. — Но никто из них дамочку эту не запомнил. Видели ее издалека.
— Как так? — возмутился Горохов. — А для чего тогда на входе столько стражников? Дармоеды…
— Артур Дицони, — продолжал оперативник, — проживал на особых правах. Его гостей не регистрировали и даже позволяли им оставаться после 23-х часов. Он частенько появлялся в гостинице с девушками. Всегда с разными. Поэтому на него уже никто не обращал внимания. А администратор была новенькой, работала недавно и остановила парочку. Дицони ее отчитал и даже пригрозил увольнением. Дескать, таких уважаемых постояльцев, как он, надо знать в лицо и выполнять негласное правило гостиницы — не досаждать ему и его гостям глупыми вопросами. Вот она и запомнила его спутницу.
Картина вырисовывалась интересная.
— А наш Артурчик был не промах, — задумчиво проговорил следователь. — Настоящая звезда. Что насчет его спутницы?
— Администратор говорит, что дама одета была вызывающе. Очень короткая юбка, как она выразилась, не слишком отличалась от широкого пояса. Туфли на шпильке такой, что росту ей в полголовы добавляли. Макияж, как боевой раскрас индейца. Но в целом дама ухоженная и с виду одета в шмотки недешевые, скорее всего, заграничные.
— Отлично, везите свидетельницу ко мне в кабинет на Петровку, здесь закончим и там с ней побеседуем. Фоторобот составим, пока помнит все…
— Есть, — оперативник кивнул (Горохова уважала и знала вся Петровка) и вместе с напарником вышел из номера.
— Похоже, что убитый пользовался услугами элитных проституток, — высказала предположение Света.
— С чего вы так решили? — вскинул на нее бровь Горохов.
— Тогда нестыковки, что обнаружил Андрей — сходятся. Никто убитого не пытал. Он развлекался с продажной женщиной. Игры такие у них.
Однако! Честно сказать, не ожидал я такого услышать от Светы. А спокойно как говорит, загляденье.
— Какие такие игры? — Горохов с интересом уставился на Свету. — С пытками?
— Это не пытки, а так называемое сексуальное доминирование. Сейчас я объясню, чтобы было понятно. Убитому в жизни не хватало некой госпожи. Тогда версия Андрея вполне объяснима. И потом, не просто же так труп абсолютно голый. Явно прослеживается сексуальный подтекст.
— Вы хотите сказать, что проститутка причиняла боль потерпевшему? Но зачем? Он что? Мазохист?
Горохов был здорово сбит с толку.
— Скорее всего, да. Возможно, причина кроется в психической травме, пережитой в детстве. Подчинение, переживание боли, унижения становится единственным понятным способом получения любви и связанного с ней удовольствия.
Светлана так и выдала все это ровным лекторским голосом, но потом всё-таки тихонько выдохнула. Не слишком удобно даме мужчин в таких вот вопросах просвещать, даже если она — эксперт по потёмкам человеческой души.
— Хм-м… — Горохов поскрёб затылок. — Какая неординарная личность этот товарищ Дицони. Значит, ищем проститутку. Найдем ее и закроем дело.
— Я бы не рассчитывал на быстрое раскрытие, — я снова внес свои «три копейки». — Сомневаюсь, что проститутка убила артиста.
— Почему? — поморщился Горохов, словно негодуя, что я помешал и забрил его такую правильную следственную версию. А главное — такую короткую в плане сроков ее реализации. Мечта следака, а не версия.
Я вздохнул и стал загибать пальцы.
— Во-первых, проститутка бы не ограничилась кражей одной подвески, а прихватила бы с собой перстни и браслеты тоже. Во-вторых, удар смертельный и нанесен в сердце. Точный. Какова глубина раневого канала? — спросил я судмеда.
— Около двадцати сантиметров. Точнее определим на вскрытии.
— Получается, что удар был довольно сильный. По-мужски твердый?
— Похоже на то, — кивнул профессор.
Казалось, ему нравится наш спор и то, что он в нём участвует.
— Может, эта женщина в прошлом спортсменка, — не унимался Горохов. — некоторые наши олимпийские чемпионки любого мужика за пояс заткнут.
— Ну, на олимпийских чемпионок не будем клеветать. Но даже если предположить, что женщина эта подготовленная и убила Артурчика, когда он был связан. То зачем тогда после заморачиваться и снимать путы с его рук? Следы же все равно остались.
— Хм-м… — кивнул следователь. — Логично.
— И самое главное, — для важности суждения я даже поднял указательный палец вверх. — Зачем вспарывать живот? Ведь, фактически, Дицони был уже мертв…