— Это что? — Горохов подошел к Жмыху, взяв в руки его мазню, брови его встали домиком. — Крыса?
— Как сумел, — пожал плечами Вася. — Между прочим, некоторые крысы, если их много, опаснее волка.
— Задание было не зоопарк рисовать, а скопировать рисунок! — раздраженно проговорил Никита Егорович.
— Ну, я же не виноват, что у меня все звери на одно лицо получаются. То есть, морду. Я только крыс умею рисовать. Ну и ежей еще. Если крысе подрисовать колючки, то ёж получится.
Горохов вздохнул, прижав ладонь ко лбу, и с надеждой подошел к остальным. Глянул на наши художества.
— Ну, вот! Другое дело. Отлично, — потирал он руки, после крысы его настроение вмиг улучшилось, он собрал розданные фотографии. — А теперь перелистните листок в блокноте и попробуйте воспроизвести рисунок по памяти. Без натуры, так сказать.
— А, я понял, зачем это! — воскликнул Федя. — Это чтобы мы лучше запомнили татуировку?
— И это тоже, — многозначительно хмыкнул следователь.
Мы снова стали шуршать карандашами «Ленинград». Второй раз получилось даже быстрее. Хоть мой волк и был больше похож на овчарку-ищейку, но все же сходство с татушкой-первоисточником явно улавливалось. У Каткова волк больше напоминал добродушную таксу. Зато Светин волчара вышел как надо. Казалось, его глаза горят, а из пасти слюна капает. Еще даже кровожаднее получился, чем в оригинале.
Горохов, будто школьный учитель, прошелся «по рядам» и собрал рисунки. С довольным выражением на лице показал их нам:
— Итак, товарищи! — следователь хитро прищурился. — Вы все, точнее, почти все, справились с заданием. И что это значит?
— Что каждый из них может быть этим самым убийцей, — уверенно заключил Жмых. — Кроме меня, конечно.
— Нет, — Катков поднял руку, как в школе, требуя молчаливого внимания к главному выводу. — Это значит, что для воспроизведения рисунка не требуется особых художественных навыков. При определенной тренировке такую ложную татуировку может нарисовать практически каждый нормальный человек. Ну, кроме Васи, конечно.
— Садись, Алеша, пять, — кивнул Горохов. — Все правильно сказал. Наш маньяк, скорее всего, не обладает особыми художественными навыками. Просто рисует некий знак, который научился копировать.
Секций борьбы в Михайловске оказалось немного. Для взрослых — так вообще одна лишь по дзюдо. Мы с Федей разделились. Он вызвался проверить дзюдоистов, пока я «шмонал» детских тренеров по секциям вольников и классиков.
Особо ничего не нарыл, а вот Погодин, кажется, напал на след, хотя я к его высказываниям отнесся поначалу скептически.
— Андрюха, — мы сидели с Погодиным в местной «стекляшке» и лопали шарики пломбира из заиндевевших креманок. — Странные какие-то эти дзюдоисты.
— В чем странность? — я с наслаждением колупал лакомство, уже восемь лет здесь, но всё не привык удивляться вкусу из детства.
— Во-первых, все слишком взрослые. Подростков и молодежи среди них нет.
— Бывает, — хмыкнул я, разглядывая советский плакат, на котором щекастый малец уплетал эскимо. — Все-таки восточное единоборство. Раньше за него даже сажали, как за карате. Правда, давно это было. И потом, не каждый может позволить себе заниматься таким спортом. Это же кимоно надо приобрести.
— Да не в этом дело… — поморщился Федя. — Там дядьки на спортсменов не похожи.
— Как это? — я уже с интересом уставился на напарника.
— Ну, не знаю… Больше сидельцев напоминают, что ли. Морды жизнью потертые, угловатые. Еще и курят. Где ты видел, чтобы спортсмены курили?
— Всякое бывает. Это ж любительская секция.
— Да ты дальше слушай… — Федя понизил голос и огляделся. — Самое любопытное, что тренер их знает эту татуировку. С волчьей головой. Но мне сказал, что впервые видит, когда я ему фото показывал.
— Так-с… Поподробнее, Федя.
— Ну, я пришел к ним, так и так, из милиции, говорю. Показал фото, спросил, не знаком ли рисуночек, всё как положено. Он как-то напрягся сразу весь, а потом вроде как работой занялся. Дескать, не до меня ему совсем. Стал на своих покрикивать, которые в зале возились, указания им давать. В общем, в тренировочный процесс ушел с головой, всем видом показывал, что я, типа, ему мешаю. Я вопросики позадавал, конечно, он вроде отвечал. Через раз. Но видно, что фотка его зацепила. Думаю, нам надо с тобой вместе туда нагрянуть и все перевернуть вверх дном. Или вообще всех повестками в отдел вызвать и там расспросить с пристрастием.
— Если тренеру что-то известно, — я задумчиво облизнул ложечку с остатками мороженого и отставил креманку в сторону. — То наверняка он уже все продумал, что в милиции говорить будет.