Как это обычно бывает, последний день за заботами и думами пролетел незаметно, я вернулась к себе, умылась, и вот уже стою посреди комнаты с нейром в руках и никак не могу решиться позвонить кому-нибудь из ребят. Их тренировка как раз должна быть окончена, и они тоже, наверняка, захотят повидаться со мной напоследок. Мои терзания прервал звук открывшейся двери и тихих шагов.
— Привет… — Эйд остановился в дверях спальни, оглядывая меня пристальным взглядом. В его темных глазах застыла какая-то грусть. Неужели он уже знает куда меня распределили? На душе вдруг стало тяжело, будто я готовлюсь к чему-то неизбежно плохому.
— Привет… Вы уже закончили?
— Да, и я пришел за тобой.
— Мне нужно собрать вещи, я бы хотела на выходные улететь к родителям. — Не знаю какая муха меня укусила, но вместо того чтобы отложить эти ненужные сборы и идти с капитаном, я начала придумывать какие-то оправдания. Зачем? Почему? Знала бы я сама ответы на эти вопросы.
Эйд пару мгновений молча рассматривал меня, а потом, будто приняв какое-то решение, шагнул в мою сторону. Ухватив меня за руку, он почти бегом направился к парковке. Я в ступоре, не понимая, что происходит, практически бежала за ним.
— Куда мы направляемся? — я старалась не отставать от Эйда.
— Ты никуда не полетишь, — уверенно произнес он. — Я чувствую тебя, еще с той самой операции с нейром. Мы сейчас полетим ко мне, ты переоденешься, а затем узаконим наши отношения.
— Что? — я бы в шоке остановилась, но Эйд упрямо тянул меня в сторону своего припаркованного скайера. — Но…
И пока я осмысливала его слова, меня усадили на пассажирское сиденье, а мне оставалось лишь всматриваться в его лицо. В голове был сумбур.
— Это шутка такая? Почему ты мне раньше не сказал?
Он запрыгнул в кресло пилота и резко поднял скайер в небо.
— Сейчас говорю, — раздраженно произнес он.
Я вздохнула поглубже и осторожно переложила спящего нейра на заднее сиденье, так как пристегивающаяся сумка осталась в комнате, а от волнения я могла неосторожно стиснуть малыша. Тот факт, что Эйд меня чувствует кружил голову, и радоваться этому мешало сожаление и разочарование — я-то его не чувствую. А должна!
— Послушай, ты разве не помнишь? Я же говорила, что должна чувствовать своего мужчину. А тебя я не чувствую! В связи с этим я не буду нарушать правила. Мы не сможем создать пару.
— Ошибаешься, родная, — едко и раздраженно бросил Эйд, — по закону для заключения нашего с тобой брака достаточно того, чтобы я тебя чувствовал. Это условие соблюдено. Так что ты станешь моей женой.
Почему этот мужчина всегда думает только о себе? Почему мои доводы никогда не принимаются в расчет? Я начала задыхаться от возмущения:
— Они будут спрашивать и моё мнение, между прочим. И я отвечу нет!
— Ты ответишь да, — нарочито спокойно, но со стальными нотками произнес мой якобы будущий муж.
— Я сказала нет, — меня затопило какое-то упрямство. И несмотря на то, что на самом деле мне хотелось быть его женой, всё равно не могла отказаться от мечты чувствовать своего мужчину. Я росла с живым примером перед глазами. Я видела как боготворят друг друга мои родители. Как они общаются эмоциями, обходясь без слов. Как сопереживают друг другу. Я хочу также! Я знаю, что и у меня так может быть! На меньшее я не согласна!
— Ты, конечно, у меня упрямая, но и я не покладистый. Мне достаточно того, что ты не выполняешь мои приказы на службе. Поэтому будь добра дома не перечить мне. Еще раз: мы летим переодеваться, а потом на регистрацию.
От возмущения я не могла подобрать слов, глупо хлопая глазами. Но это оцепенение длилось недолго, в чувство меня привела ярость.
— А ты заставь меня. — Я даже возгордилась твердостью, прозвучавшей сейчас в моем голосе.
Эйд бросил на меня горящий взгляд и резко снизил скайер. Оказывается, мы уже прилетели. Я демонстративно сложила руки на груди, даже не пытаясь выйти наружу. Но это его нисколько не остановило. Он практически выдернул меня из сиденья, и, поставив на ноги, прижал спиной к прохладному боку скайера. А в следующее мгновение вдруг впился в мои губы, жестко целуя и доказывая своё превосходство. Моя злость от этой демонстрации доминирования не только не утихла, но и разгорелась с новой силой. Так значит, да? И вместо того чтобы оттолкнуть его, я начала отвечать так же жестко, грубо и жадно, прикусывая его губы и на каждый выпад языка отвечать тем же. Оторвавшись от меня, он рвано задышал, осыпая горячими поцелуями уже моё лицо и спускаясь к шее.