Сумэраги потемнел взглядом, что можно было расценивать, как взрыв негодования, и преувеличенно вежливо поинтересовался, понимаю ли я, что только что нанес ему серьезнейшее оскорбление.
Я равнодушно пожал плечами:
— Это была констатация фактов и не более. Однако если вы считаете иначе, то я готов ответить на ваш вызов. Но… только после небольшого следственного эксперимента.
Его эмпат все так же «жил» в моих эмоциях, поэтому просек, что моя готовность принять вызов на дуэль от Архимага Земли — ни разу не надувание щек, и доложил своему господину. А тот унял проснувшийся гнев и спросил, о каком эксперименте идет речь.
Пришлось объяснять:
— Я бы задал господину Ясумасе Такэда один-единственный вопрос. В присутствии двух менталистов — вашего и нашего…
— Собирается ли он мстить? — «догадался» Тэнно.
— Да, Ваше Императорское Величество… — кивнул я и уколол побольнее: — Судя по тому, как изменился ваш взгляд, вы уже знаете, каким будет ответ. А значит, понимаете, что я не имею права рисковать ни родичами, которые могут быть использованы в качестве средства давления на меня, ни собой.
Тэнно расфокусировал взгляд буквально секунды на три-четыре,
а затем посмотрел на мою матушку:
— А что скажете вы, Светлана Романовна?
— Я полностью согласна с мнением будущего главы рода Волконских-Шаховых. Более того, уже перевела всю родовую дружину в параноидальный режим несения службы и вот-вот закончу набирать распоряжения для пилотов нашего «Байкала».
Сумэраги покосился на Суккубу, по моим ощущениям, пребывавшую на грани срыва в боевой режим, затем заглянул в глаза своей правнучке, понял, что меня поддерживает и она, хрустнул костяшками пудовых кулаков и снова проявил чудеса догадливости:
— Как я понимаю, вы считаете необходимым ограничить моего Слугу клятвой Даром и Кровью?
— В принципе, можно поставить и «сдвоенный» ментальный блок… — без тени улыбки начал я, почти процитировав вариант, предложенный Агрессией в районе полуночи. — … но вы на это не согласитесь. Так что альтернативы нет.
Император согласно кивнул, немного поколебался и спросил, готов ли наш вариант клятвы. Я без лишних слов отправил ему нужный файл, а затем нанес добивающий удар:
— Кстати, согласно досье, господин Ясумаса Такэда умеет выкручиваться из абсолютно безвыходных ситуаций. Поэтому если вы сочтете возможным использовать вариант ограничения клятвой, я буду настаивать, чтобы ритуал прошел под наблюдением нашего мага Крови.
— Вы хотите сказать, что в вашей родовой дружине есть и по-настоящему сильный маг Крови? — неподдельно удивился Тэнно.
— Да, Ваше Императорское Величество! — кивнул я. — Мастер восьмой ступени. Правда, во «вторичке», но это мелочи.
— И этот Одаренный, конечно же, в данный момент находится в моей приемной?
— Так точно!
— Что ж, тогда я вызываю Ясумасу. И принимаюсь за чтение…
…Охамевшего директора Министерства Внутренней Безопасности мы все-таки прищучили. Хотя мужик, узнавший о решении верховного сюзерена только после того, как вошел в рабочий кабинет, усиленно пытался соскочить.
Пригодились даже включение стационарной «глушилки» и блокировка двери — не сумев отправить какое-то сообщение и сообразив, что это значит, мужик внезапно «вспомнил» об «очень серьезной проблеме» и попробовал выйти в приемную. Между прочим, проигнорировав прямой приказ Тэнно остаться! Что, конечно же, сыграло нам на руку. Впрочем, после того, как церемония была закончена, а ее «жертва», злая, как цепной пес, была отправлена решать «очень серьезную проблему», Сумэраги начал отыгрывать позиции. Первым делом чрезвычайно убедительно доказал, что теперь, когда нам в Японии ничего не угрожает, мы просто обязаны приезжать в нее почаще и как можно быстрее врастать в местный высший свет. Потом «вспомнил» о наших «приключениях» в Бухаресте и вручил мне орден Пламенной Хризантемы, как выяснилось значительно позже, соответствующий нашей «Багряной Звезде» с мечами и бриллиантами. Слава богу, «прилетело» не только мне — тот же самый орден получила и Аямэ. Что, в общем-то, было более чем справедливо, ведь она возвращала Наоки к нормальной жизни аж двадцать восемь дней. Однако самое веселье началось после того, как осчастливленная целительница была отправлена обратно в приемную — Тэнно задвинул куда подальше весь официоз и лукаво посмотрел на меня:
— Лютобор Игоревич, моя правнучка должна вам уже две жизни. Так почему бы вам не взять ее в жены и не вернуть этот долг детьми? Насколько я знаю, Наоки в вашем вкусе. Кроме того, уже заслужила место в ближнем круге и даже принесла клятву Служения!
«А еще Сумэраги наверняка начнет тебя уговаривать жениться на его правнучке…» услужливо напомнила память, чуть-чуть помурыжила хмурым лицом матушки, предсказавшей этот фортель, и унялась. Поэтому я смог дать заранее подготовленный ответ:
— Ваше Императорское Величество, Наоки действительно в моем вкусе. Скажу больше: я полюбил эту Личность с большой буквы так же сильно, как тетушку, прабабушку, названных сестренок и весь свой ближний круг. Но в данный момент мне всего четырнадцать, соответственно, о женитьбе не может быть и речи. И последнее: долги жизни мы, Волконские-Шаховы, не считаем. Ибо делаем для родичей все, что можем. Причем всегда и везде!
— Достойная позиция! — заключил самодержец, легонечко подколол чуть порозовевшую правнучку, помучил нас игрой в вопросы и ответы еще минут пятнадцать-двадцать, а потом «отпустил». Вернее, отправил на следующую Голгофу — завтракать с родителями, братьями и сестрами Наоки.
Родители — Земляк чуть помельче деда и на редкость грудастая Лаванда — оказались не такими зубастыми собеседниками, как Сумэраги-старший, так что чисто теоретически следующие два с половиной часа должны были пройти в теплой и дружественной обстановке. Увы, батюшка Онна-Бугэйси оказался большим любителем фигуристых женщин, поэтому не по-детски запал на Раису Александровну и с первых мгновений трапезы принялся подбивать к ней клинья! Да-да, прямо при законной супруге и детях. Что самое грустное, супруге, явно привыкшей и не к такому, было до фонаря, старший брат Наоки клеился к Эиру, две «боевые» сестры то ревновали к вниманию, уделяемому конкуренткам, то строили мне глазки, а единственная бесхребетная — Тошико — постоянно краснела. И только младший брат, которому было лет двенадцать, не раздражал. Ибо втихаря играл в какую-то игру на комме. В общем, к часу дня я успел основательно завестись и почти всю дорогу до подземного гаража дико радовался тому, что умудрился отбояриться от совместного обеда и выхода в местный свет.
Суккуба и Медовая Змеюка, принявшие на себя основной удар особо любвеобильных родичей Наоки, пребывали в дичайшем раздражении, а сама японочка то злилась на родичей, то плавилась от переизбытка чувства вины. Видимо поэтому, увидев в «последнем» лифтовом холле представительную компанию из двух аристократов лет сорока и слащавого парня лет двадцати с небольшим, окончательно озверела и забила на местный этикет: