— Можно мне? — Гнус просочился к тумбе. — Только я левша, буду левой бороться, мне и одной пачки хватит.
Весь кубрик взорвался от смеха. Кое-кто даже на кровати попадал, чтобы удобнее ржать было и на пол не скатиться.
— Хорошая шутка, Гриша, — богатырь снисходительно потрепал его по плечу. — Но подрасти сначала.
Но Гнус, словно настырный Степочкин из мульта про десантников, не унимался:
— А хочешь, я даже пачку если выиграю, то тебе отдам? Я же все равно не курю!
Ржач раздался пуще прежнего и грозил привлечь внимание дежурного по курсу, ответственного от руководства или еще какую другую холеру, что бродила вечером по школе в поисках уставных нарушений.
От такой наглости Гулливер уже не смеялся. Он воспринял это на свой счет.
— Ну давай, Гришка. Давно с гипсом не ходил?
Гришка присел и поставил на тумбу руку. Несмотря на хоббитовское сложение, предплечье и кисть у него оказалась непропорционально большими. Как у морячка Папая. Никто не замечал у него сей анатомический казус раньше. Гришка-шпингалет взглядов на себе особо не ловил и ничем примечательным не выделялся. А сейчас посреди “Колизея” народ узрел сие анатомическое несоответствие.
Я даже подумал, грешным делом, что у него слоновая болезнь развилась, это когда конечности раздувает от каких-то паразитов. Но медкомиссию он при поступлении успешно прошел, стало быть, здоров как… Бычок.
— Левой хочешь? — усмехнулся штангист. — Ну давай. Правильно. Ее не так жалко.
Руки их сцепились. Я поправил кисти, наложив свою руку сверху перекрестья:
— Готовы? Раз, два, три!
Бум! Тыл кисти Гулливера ударился о тумбу.
— Э-э! — загудел недовольный народ. — Ты чо поддаешься? Гуля, давай нормально борись. Что за ерунда?
— Так… Эт самое… Мужики, — здоровяк непонимающе хлопал глазами. — Я, типа, не поддавался. Чот ни хрена не понял… Гнус! Это чо щас было?
— Да не ври! — не верили курсанты. — Давай еще. Только без поддавков!
Раздувая щеки, штангист вытер взмокший лоб и повыше засучил рукава. Поставил руку:
— Давай, Григорий, еще. У меня пачка же осталась.
— А давай, — Гнус схватил его запястье.
Раз, два, три! Бум!
И снова Гулливер проиграл.
— Твою мать! — вскочил он на ноги. — Ты как это делаешь?
— Не знаю, — пожал острыми плечиками Гришка. — Как-то само получается.
— А ну давай правыми!
— Но мне сигарет больше не надо, — попробовал отвертеться Гришка. — Я же не курю.
— Давай на бутылку! Водку пьешь?
— Нет, мама не разрешает.
— А что хочешь?
— Ремень у тебя на джинсах я видел. Уж больно хорош. С пряжкой в виде мяча футбольного. Давай на него бороться?
— Ремень не могу. Мне его на соревнованиях подарили.
— Ну тогда конец состязаниям.
— А, черт с тобой! Вымогатель мелкий. Давай ремень против двух пачек “Космоса”.
Я помнил, что Гришка левша, и был уверен, что в этот раз он точно проиграет. Правая рука Гулливера смотрелась как бревно. А левыми Гришке просто повезло, наверное.
Раз, два, три! Тумба заскрипела, а в кубрике повисла тишина, что слышно было даже, как на улице листочки опавшие шуршат.
В этот раз Гришка не положил сразу соперника. Штангист отчаянно сопротивлялся, но его рука неумолимо опускалась на полировку. Бам! И все. Был ремень и нет его.
Тут весь кубрик взорвался. Гнуса подхватили на руки и стали качать. Десяток рук подкинули его слишком сильно, не рассчитали маленько его вес, и он чуть не ударился о потолок. Потом неистовые зрители приноровились и швыряли чемпиона не выше второго яруса кровати.
После, когда буря улеглась, я подошел к нему и спросил:
— Слушай, Гриш, а как у тебя фамилия?
— Тарасов, а что?
— Да так, ничего… В одном взводе, а фамилии твоей не знал.
Я порылся в памяти и кое-что сопоставил.
Похоже, что это тот самый Тарасов — будущий чемпион мира по армреслингу в девяностые.
— Ты свой талант развивай, — похлопал я Гнуса по плечу. — Уверен, что скоро вид спорта такой будет у нас. Чемпионаты проводится будут, а не только на щелбаны с сигаретами сшибаться можно.
— Ага, скажешь тоже. Чемпионаты. Может, еще и городки спортом станут?
— Может быть…
С тех пор Гришку Гнусом больше никто не называл. К нему приклеилось новая погремуха — Чемпик. Уменьшительное от “чемпион”. Все-таки чемпион-то был мелкокалиберный.