— Желаю хорошо отдохнуть, Малейв.
Спасибо, Ветрова. И, кстати, насчет притворства: мы по-прежнему не знакомы.
— Меня полностью устраивает такой расклад.
— Замечательно.
— Прекрасно.
Он развернулся и пошел к лифтам, а я – к туалету. Первым делом посмотрелась в зеркало. И даже не удивилась тому, что увидела в отражении. Белки глаз, украшенные лопнувшими капиллярами. Бесцветные сухие губы. Отекшее лицо.
Я предстала перед Малейвом потной усталостью, а он передо мной – отдохнувшей безупречностью. Скверно.
Вздохнув, я начала умываться. Встреча со старшекурсником меня взволновала, и сильнее, чем следовало бы. Он расчетлив, себе на уме, и управлять им не получится, а уж манипулировать исподтишка – тем более. Пробовала, знаю. И все-таки с ним хочется иметь хорошие отношения, потому что полезнее иметь Ли-друга, чем Ли-врага.
Инфо-браслет перестал лихорадочно мигать, и на нем появился номер.
«Значит, триста второй. Интересно, какая соседка мне достанется?»
Я вышла из туалета и проследовала к стойке. Вместе с остальными мы дошли до своего третьего корпуса. Следовало ожидать, что нам достанется такой простенький, по сравнению с другими, корпус. Путь к нему пролегал через густые заросли, дорожка петляла. Сразу за корпусом теснились ничем не примечательные постройки, у которых сновали веганцы в темно-серой форме уборщиков и хауми в фиолетовых костюмах. Я немного поглазела на котоидов, и вошла за остальными в холл.
Внутри третий корпус оказался таким же уютным, как и главный. Да и триста второй номер оказался неплох: все в светлых тонах, кровати застелены узорчатыми покрывалами. На одной из стен жутковатое изображение хауми и информационное табло. За мной в номер вошла курсантка из другой группы. Увы, центаврианка. Вряд ли она хоть слово мне скажет, не говоря уже о нормальной девичьей болтовне, но попытаться стоит.
— Блага, я Нина из ТР-5.
— Блага. Рэй, ТР-1.
ТР-1 – группа, которую обожают преподаватели. В ней учатся только центавриане из военных династий. Уверена, именно первая группа ТР станет гордостью факультета разведки.
Мы подошли к табло, и на наших браслетах появился невидимый ранее символ, означающий «зерно». Рэй начала смотреть на меня по-другому. Вероятно, в ее классификации низших существ я поднялась с позиции «презренные земляне» на «презренные земляне-члены Ки Арада».
начали просматривать сообщения на инфо-табло. Узнали, где взять одежду, куда идти на ужин, просмотрели общий распорядок дня для практикантов в «Эрмее». Как я и думала, большую часть дня мы будем проводить на территории отеля: тренироваться, бегать, лазать, оттачивать умения наблюдения и захвата, учиться проводить операции в команде и индивидуально.
— Нас разделят на команды, — сказала Рэй.
— Ты говоришь так, как будто это плохо.
— Плохо будет только, если достанется бестолковый капитан.
Я вспомнила свой опыт игры в команде, и мой живот схватило от волнения. А если я попаду в команду Вальдолы? Или меня назначат капитаном?
— Ты в норме? — спросила Рэй, заметив, что я схватилась за живот.
— Да, — солгала я.
— Тогда идем получать одежду.
Каждой курсантке выдали черный тренировочный костюм, две белые футболки и одни темно-синие брюки. Пожаловали еще ботинки, несколько комплектов белья на смену и гигиенические принадлежности, без которых не обойтись.
Поглядев на все это богатство, Рэй поджала губы. В академии у нас было четыре комплекта формы, которую меняли по мере изношенности, и белья выдавали гораздо больше. Если что-то рвалось или пачкалось – сразу выдавали новое, чистенькое и красивое.
— И это – на двадцать дней?
— Тебе маловато, принцесса? — тут же среагировала Вальдола.
— Что велено выдать – выдали! — оскорбилась женщина, протягивающая нам комплекты. — И если что испортите, сами починяйте. Ясно?
С ужином дело обстояло получше: нас побаловали сочным мясом (лучше не думать, чьим именно) и салатом из здешней зелени. А из напитков предложили кислый освежающий сок.
После ужина меня ждало два открытия. Первое, приятное, состояло в том, что Рэй оказалась довольно милой и предложила сходить в магазины на территории отеля и прикупить еще одежды. А второе состояло в том, что у меня на личном счете числилось катастрофически мало п. е. Сославшись на головную боль, я отказалась от шопинга и поднялась в комнату.
Там меня ждало еще одно открытие. На моей тумбочке лежала коробочка в лентах, на полу – корзинки с фруктами, а на кровати – диковинные цветы с нежными синими и пурпурными лепестками. Я коснулась цветка и тут же одернула руку.
Кто все это принес и зачем?
Изучив подношения, я нашла записку. На белоснежной плотной бумаге, на земном русском языке было написано: «Здесь я могу делать тебе подарки».
Ах вот, кто. Так и знала, что он начнет игры с ухаживаниями, соблазнами и намеками. Сначала я хотела изорвать записку в клочья, цветы вышвырнуть из окна в кусты, а конфеты и фрукты выставить в коридор. К счастью, я остыла быстро, и через инфо-табло оставила сообщение на ресепшн, чтобы все это безобразие отправили дарителю.
Мне не пришлось ждать и пяти минут: вскоре явился один из служащих. Я пропустила в комнату рыжего веганца[2]. Мужчина поглядел на конфеты, цветы. На меня. И снова на цветы.
— Вернуть? — спросил с подозрением.
— Да. Тому, кто подарил.
— Вообще-то они красивые, не?..
— Да, красивые, — с сожалением заключила я. — Но вернуть все равно нужно.
Веганец сгреб цветы в кучу, унес. Вернулся, забрал конфеты и фрукты. Я проветрила номер, но когда Рэй пришла, почувствовала слабый цветочный аромат и вопросительно на меня посмотрела. Я пожала плечами – мол, не знаю, в чем дело.
Кстати, в руках у центаврианки я не заметила покупок, если не считать одного свертка. Рэй убрала его в шкаф, и пояснила:
— Только белье разрешили купить. Все остальное – не по Уставу. И на выступления, которые каждый вечер проводят в отеле, нам нельзя. И в другие корпуса тоже нельзя без причины.
Я уже научилась различать в голосах старших эмоции, и поняла, что центаврианка злится.
— Мы сюда и не отдыхать приехали.
— Да, но намеренно лишать нас права хорошо выглядеть и отдыхать – это недостойно.
«Сразу видно, кто здесь элита, а кто – фермерша, — подумала я. — Дома ты, наверное, по несколько раз в день одежду меняла».
Инфо-табло моргнуло красным и показало красную физиономию веганца.
Я медленно поднялась с кровати, подошла к двери, открыла. Веганец, загруженный свертками, коробками и прочим, недовольно сказал, что подарки даритель обратно не принимает. А когда Рэй подошла взглянуть, кто там пришел, мужчина уточнил, что все это – для Нины Ветровой.
— Значит, не принимает?
— Не.
— Тогда заберите все себе, или сами подарите кому-нибудь. А дарителю, если спросит, скажите, что я велела их выбросить.
— Ты в этом уверена, или не? — не поверил веганец.
— Уверена.
Мужчина выдал что-то среднее между благодарностью и возмущением, развернулся и побрел куда-то к себе, волоча дары. Рэй – плюс того, что она центаврианка – не стала ни о чем расспрашивать, а я не горела желанием объясняться.
Ковыряясь утром в бело-желтоватой жиже, которую почему-то назвали «кашей», я пожалела, что отказалась от подарков альбиноса. При мысли о конфетах, шоколаде и фруктах я чуть не застонала страдальчески. В академии нас кормили неплохо, но вкусненьким не баловали, а батончики в автоматах разбирали очень быстро. Как же я соскучилась по сладкому и вредному!
А тут… полезная невкусная жижа. Я встала из-за стола, так и не наевшись. Курсанты собрались в холле, где нас должны были разделить по командам. Наш куратор на Хауми – загорелый цент с холодными черными глазами – сухо поведал, сколько будет команд и еще более сухо назвал имена капитанов.
Среди них оказалась Вальдола, что неудивительно, и Тулл. Капитанам выдали планшеты с заданиями, и предложили самим набрать себе «подопечных». Первым выбирал незнакомый цент, вторым – орионец. Третьей была Вальдола, а после нее должен был выбирать Тулл.