Желая отвлечь Тони от грустных мыслей, я сказала:
— Вы все про Тему да про Тему, а как же я? Мне в академию завтра.
— По тебе не видно, что ты горишь желанием возвращаться.
— Не горю. Мне там очень тяжело.
— Ага! — восторжествовал Агап. — А я что говорил!
— Да, ты был прав. Я там единственная землянка, самая младшая, к тому же простая фермерша. Мне приходится вкалывать, чтобы быть на уровне с одногруппниками.
— Я тебе сразу сказал, что нечего в эту академию поступать! Сама захотела!
— Да, сама, да, тяжело, но я сдала сессию, не сломалась, а ты меня ни разу даже не похвалил, Агап, не сказал, что я молодец.
— Нина и правда большая молодец, — произнес Тони и поднял за меня стакан с апранской болтушкой, которую мы пили за неимением более изысканных напитков. — Она у вас, братья Ветровы, просто исключительная. Поверьте, мне со стороны это хорошо заметно.
— Так женись на ней, дурень! — потребовал Агап, и мы все рассмеялись.
Следующим утром я вернулась в учебку. Вид у меня был тот еще: опухшее лицо, мешки под глазами… Пройдя необходимые проверки и облачившись в форму абитуриента-провинившегося, я была отправлена в Муравейник, ждать инструктора.
— Чемпионка! — вкрадчиво произнесла над моим ухом Демоница. Почему именно на ее глаза дьявольские я попалась? И как она умудрилась подобраться ко мне так незаметно?
Пришлось вытянуться и жизнерадостно-неискренне поприветствовать инструктора:
— Блага, товарищ инструктор!
— Ветрова, что это с тобой? Исхудала да почернела под Толиманом. Ай-ай! Не дело! Но, знаешь, есть одно проверенное средство: пробежки на завтрак, уборка на обед и заучивание Устава на ужин! А на полдник – божественный концентрат!
Вот так и прошли три дня в учебке: Демоница не слукавила насчет Устава, концентрата и уборки. К счастью, три дня пролетели как три мига, и вот я уже ступила на землю Монтума, на ухе моем снова устроился академовский ТПТ, а запястье оплел инфобраслет. Поправив галстук, я вышла из «гардеробной».
Прибывшие курсанты ходили туда-сюда по дорожкам, усаживались в кары, болтали со знакомыми. Жаль, что у меня нет права на использование каров: слишком далеко до казармы пилить!
Кто-то подхватил меня на руки.
— Эй! — возмутилась я.
— Не узнала своего любимчика?
Я извернулась в руках и увидела Слагора Тулла. Орионец бессовестно расхохотался, забавляясь моей растерянностью, и я тоже рассмеялась. Тулл фривольно пощупал меня:
— Отощала, Ветрова!
— А ты растолстел!
— Глупая ты землянка! Я просто мускулистый!
Орионец опустил меня, и вместе, весело болтая, мы побрели к казармам своего факультета: по пути курсант рассказал, как весело проводил время в увольнении.
— А ты как отдохнула? — спросил он.
— На пляже загорала, с подругами на Бар-Ракк летала. Ничего особенного, — я умолчала про отдых в релаксационном клубе, инцидент с Юглийвом, ссоры с братьями, эо-ри, прыжок с утеса…
— Эх ты, Ветрова! Жить надо так, чтобы под старость удивляться – как вообще до седых волос дожил!
— Если жить, как ты предлагаешь, то седые волосы уж больно рано появятся!
— Какая же ты пессимистка!
— Это ты неисправимый оптимист!
— А вот и наши чемпионы, — протянула Линда Вальдола, которую мы догнали по дороге к казармам.
Лицо орионки искривилось при виде нас. Мне иногда кажется, что Вальдола вполне может обдумывать убийство, до того быстро ее серые глазищи при виде нас заполняются злобой.
— Ветрова, это правда, что ты отрабатывала штрафы в учебке? — спросила она.
— Я тоже рада тебя видеть, Вальдола.
— Конечно, рада! Все мы одна большая счастливая семья! — улыбнулась ядовито орионка. — Кстати, товарищи чемпионы, гляньте на инфобраслеты.