— И центов больше не приводите!
Гаррисон с Милу торопливо пошли к нам, и мы вчетвером практически выбежали с пляжа. На аэроплощадке оказалось свободное такси; Милу с Темой улетели, ничего нам не сказав. Провожая взглядом взлетающее такси, я подумала, что сегодня на пляже мы не отдалили Тему от Милу, а сблизили его с ней.
Мой братец больше не вернется в резервацию.
[1] Пренебрежительное прозвище центавриан.
Глава 19
На следующий день Тема сообщил по ТПТ, что больше не появится в резервации.
Мои опасения сбылись! Расстроенная, я тут же созвонилась с Тони; мы обсудили произошедшее на пляже, и Гаррисон печально проговорил, что лучше бы нам вообще не вмешиваться в это: раз Милу выбрала Тему, так пусть живут вместе, как хотят. Более того, Тони заявил, что наши дурацкие игры могут только все испортить.
Я бы согласилась с ним и приняла такое же решение, если бы не одно «но»: я прямо-таки кожей и всеми остальными органами чувствую, что Милу испортит Темке жизнь. Будь Тема не парнем, а девушкой, а Милу – мужчиной, разве мои братья оставили бы это просто так? Нет, конечно, они бы не дали члену нашей семьи связаться с человеком старшей расы!
Я растревожилась настолько, что решила позвонить Ли Малейву. Он знает характер Милу и, может, ее цели. К тому же ему можно доверять… в некоторых пределах. Да и ему самому выгодно, чтобы парочка голубков распалась. Уверенная, что поступаю правильно, я набрала его номер.
— Блага, — выдохнула я, когда он ответил, и сразу перешла к делу: — Может, встретимся?
Повисла пауза. Осознав, что не стоило вот так сразу брякать о встрече и что мой звонок наверняка показался ему подозрительным, особенно после того вечера у релаксационного клуба и того разговора о симпатиях, я добавила торопливо:
— Дело касается Милу. Надо обсудить.
— Что-то серьезное?
— Нет, но…
— Тогда я пас. Ее поведение меня больше не интересует.
— Но интересует меня!
— Что именно интересует?
— Многое, но это не разговор по ТПТ.
— Тринадцатого я буду свободен.
Я зависла, уязвленная его необычно сухим тоном. Я-то думала, наш разговор будет совсем другим…
— Тринадцатого я буду уже в учебке… — растерянно промолвила я.
— Значит, встретимся в академии.
— Ты настолько занят? — не удержалась я от вопроса.
— Да. Занят.
О, Звезды, у него не голос – лед! Вот уж не думала, что так скоро пожалею о том, что позвонила!
— В таком случае извини за беспокойство, — тоже добавив в голос льда, ответила я. — В академии ты мне уже не понадобишься.
— Не понадоблюсь? — повторил он; его голос стал кристально морозным.
Я прикусила язык. Да что со мной, почему я так лажаю? И почему он такой злющий и холодный сегодня, всегда ведь был любезен и отзывчив?
— Мне просто срочно нужна информация, — попробовала я смягчить свои слова.
— Тогда сегодня в восемь жду у входа на платную аэроплощадку верхнего Бар-Ракка, — отчеканил Малейв и отключился.
Я какое-то время сидела недвижимо, переваривая услышанное и не понимая, почему Малейв говорил так холодно.
Зачем только я ему позвонила? Мы с ним даже не друзья, так, знакомые… и что он подумал обо мне? Мне захотелось перезвонить и отменить встречу, но это было бы совсем странно и непоследовательно. Озадаченная и расстроенная, я взяла личный планшет, чтобы посмотреть, когда вечером летает рейсовый аэробус до Бар-Ракка. Раз уж начала дело, так надо довести до конца.
Братьям я сказала, что лечу на встречу с подругой. Конечно, в байки про подругу они не поверили, но приставать с расспросами не стали: Агап начал-таки принимать факт моей взрослости.
До Бар-Ракка я долетела без приключений, но стоило мне выйти, как эти самые приключения утянули меня в свой водоворот, не оставив и шанса выплыть.
Ли ждал меня у платной аэроплощадки. Увидев его, я встала, как вкопанная, и остро пожалела о своем решении прилететь. Раньше я видела центаврианина только в строгой форменной одежде миграционного агента или в не менее строгой форме курсанта и, разок, в простой футболке и брюках. Но сегодня… сегодня он выглядит совершеннее, ярче и центаврианистее, чем обычно.