Я подошла к луже, потрогала руками. Вода как вода, только мутная. Я разглядела свое отражение и подивилась, что краснокожее одутловатое создание с глазами-щелками – это я. К отражению создания одутловатого прибавилось отражение создания пятнистого. Крупного. И, конечно, хищного.
«Эх, зря камень выбросила!»
Я успела отпрянуть в сторону, и хищник промахнулся, подняв брызги. Удивительно, как я успела добраться до кустов! Правда, это меня все равно не спасло; я даже не сразу поняла, почему упала, нога только онемела, да обдало жарким и зловонным.
А потом я погибла.
…Нет, не погибла: это воображение подкинуло реалистичное видение с хищником. На самом деле никуда я не шла, а свалилась еще на полпути к гипотетическому водоему. Кряхтя, я поднялась, минуты две брела, затем начала щипать себя за руку, вспомнила вкус слизней, побрела дальше…
Возвращение в реальность не было неожиданным. Как только сняли шлем с головы, я выжидающе уставилась на инструктора, проводившего тест. Он что-то отметил в планшете и, не поворачивая головы, сообщил:
— Ханк, Лейн, Рогсон свободны.
Парни вышли, и в тест-блоке остались только я, инструктор да еще один курсант. Инструктор, подняв голову, внимательно на нас посмотрел.
— Дурь, которую вы творили во время прохождения теста, ожидаема от обкурившихся идиотов, но не от курсантов. Если вы хотели выделиться и показать свою креативность, вам это не удалось. Я бы вас с Горунда не выпустил, но у вас идеальные показатели самочувствия и активности, так что свободны.
Да что же это такое?!
Расстроенная, я пошла в казарму, выбрала себе койку и упала на нее. В голове не укладывалось, что делать дальше, как выкрутиться, избежать полета, сохранив лицо.
— Как тебе тест, Ветрова?
Только Вальдолы не хватало! Зная, что она просто так не отвяжется, я приподнялась на локтях и посмотрела на нее. Орионка выглядела чуть бледнее, чем обычно.
— Сдала.
— Может, тебе показалось?
— Нет. А ты как прошла тест?
— Отлично, — девушка повела плечами, как будто мучения в виртуальности для нее обычное дело. — Я легко адаптируюсь.
— Какая молодец.
— Иначе нельзя. Не-молодцов убивают… медленно и жестоко. Так что ты подумай, Ветрова, стоит ли?
— Уже подумала.
— Подумай еще. Не все же тебе покупать будут.
— Завидно?
— Гнилое зерно не прорастет, Ветрова.
— Не надо так о себе, Вальдола.
В светлых глазах орионки мелькнула тщательно сдерживаемая злость, напряглись руки. Не будь мы в учебке, она бы меня побила... Как-то раз мы были спарринг-партнерами… Никогда не забуду, как морщился Розин, глядя, как я шарахаюсь от каждого движения орионки. Зря, кстати, шарахалась – тогда Вальдола мастерски провела захват, не причинив мне боли.
Но это не значит, что она этого не хотела.
— Не считай наглость достоинством, землянка, — сказала, наконец, Вальдола и отошла.
Я опустилась, легла на бок; на душе кошки скребли.
Не привыкла я быть ненавидимой кем-то, а Вальдола меня именно что ненавидит, потому что я не вписываюсь в четкую и ясную картину ее мира. Я гораздо слабее и младше, и все же именно я заняла место чемпионки на абитуре. Этого гордая орионка мне не простит никогда.
Что ж, ее гордость – ее проблемы. А у меня своих хватает: нужно придумать, как перевестись без ущерба на другую специализацию и как не попасть на Хауми.
Инструктаж был долгим: нам вдалбливали, где именно на планете мы будем проходить практику, как отличать обычных крупных кошек от хауми-охотников, где брать оружие и медикаменты для заданий и прочее, прочее… Наконец, нас отправили к проходной, где нам вернули личные платежные браслеты и отправили в аэробус.
Меня так и подмывало сделать или сказать что-то эдакое, чтобы меня оставили в учебке, но я не находила нужных слов, а блестящие идеи не хотели генерироваться; так и я оказалась в коридорах станции. Курсанты бодро шагали вперед, всем было радостно и немного волнительно, только мне – паршиво.