— Нин, чего приуныла? — спросил Тулл.
Есть такая категория людей, которые всегда веселы, всегда бодры и так энергичны, как будто где-то у них запрятаны батарейки – Тулл как раз из таких.
— Да так…
— Страшно перед полетом?
— Не-а.
— Не ври. В космосе может случиться что угодно. Стра-а-ашно ведь?
— Мы полетим на корабле в прочнейших капсулах, которые даже при форс-мажоре гарантируют безопасность, — отчеканила я и встала, как вкопанная.
А вот и идея!
Тулл расхохотался, посчитав, что моя заминка – признак ужаса перед полетом, и, хлопнув меня по плечу, уверил, что мы долетим живыми.
Солд ждал нас у последнего рубежа – идентификационной кабинки рукава корабля. Сначала куратор должен отправить нас на Хауми, а потом других курсантов – на Гебуму; сам же лейтенант останется на Горунде, в одной из учебок.
Стюард, стоящий у проема, поприветствовал нас:
— Блага, товарищи курсанты! Проходите по одному через идентификационные кабинки и становитесь передо мной. Как только будет названа ваша фамилия, вы должны будете занять капсулу и улечься в соответствии с разметкой. Когда примите правильное положение, капсула заблокируется, и вы заснете. Системы жизнеобеспечения гарантируют безопасность, и вы не проснетесь, пока капитан не даст команду разблокировать капсулы. Через восемь дней мы прибудем на Хауми. Во время полета будет совершено три перемещения по кротовым норам. Если вы очнетесь во время перехода, не пугайтесь и сохраняйте неподвижность. Менее чем через минуту системы вновь введут вас в сон.
Мы начали проходить последнюю идентификацию, а Солд – называть наши фамилии согласно списку в своем планшете. Из помещения с капсулами вышел врач-лирианец и начал касаться каждого «названного» курсанта рукой: еще одна проверка, на этот раз медицинская.
Я ждала, когда назовут мою фамилию, и надеялась, что смогу сыграть слабость. Открытого космоса я боюсь, но не настолько, чтобы это переросло в фобию и мешало. Но именно фобию мне и надо сыграть сейчас… Я возродила в памяти самые неприятные моменты жизни и представила, что мерзкий альбинос Малейв тянет ко мне руки.
— Ветрова!
Я шагнула к врачу. Лирианец коснулся моего лба рукой и нахмурился:
— Мне не нравится ваше состояние.
— Отойдите в сторону, — с доброжелательной улыбкой обратился ко мне стюард.
Я отошла, надеясь, что моя затея удастся. Как только остальные курсанты заняли капсулы, Солд с подозрением на меня посмотрел.
— Что такое, Ветрова? Ты проходила медосмотр до инструктажа?
— Да, товарищ лейтенант. Я здорова, — мой голос спланированно дрогнул.
— В чем тогда дело?
— Не могу знать, товарищ лейтенант.
— У девушки плохая энергетика, — заявил врач.
— Конкретнее, гражданин.
— Учащенное сердцебиение, приступы страха… Так обычно проявляется астрофобия. Если девушка проснется во время перемещения, страх может вернуться, а сердце подвести; синдром внезапной смерти коварен.
— Астрофобия, значит. На выход, Ветрова, — приказал Солд; в его ярких глазах зажглось удовлетворение. Он тоже рад, что я останусь, считает это справедливым. Вот и замечательно, вот и славно!
Мы прошли идентификационную кабинку, «рукав» и вернулись в коридор станции. Солд позвонил по ТПТ, чтобы отчитаться, что курсанты отправлены на Хауми – почти все.
— Отправлены все, кроме одной курсантки, врач не допустил ее до полета. Астрофобия. Первый курс, ТР-1-5, Ветрова, — доложил лейтенант. Судя по всему, доклад не понравился его собеседнику, потому как лицо Солда окаменело.
Окаменела и я, предчувствуя нехорошее.
— Так точно, товарищ майор, — отбил Солд по ТПТ, отключился и приказал: — Возвращайся, Ветрова. И скорее.
— Т-товарищ лей…
— Выполнять!
Я не сдвинулась с места, и тогда Солд взял меня за руку и потащил обратно в «рукав». Мы снова прошли идентификационную кабинку; стюард и врач еще стояли у проема. Заметив нас, они удивились.
— Курсантка летит, — заявил Солд.
— Вы осознаете, что сильная фобия может стоить девушке жизни? — уточнил врач.