— Ну, — зарылся он в её волосах. Раздосадованный на свою бестолковость, он беспомощно улыбался и отмалчивался.
— Лёшенька, мы как два пятачка. Я тоже хочу быть единоличной твоей хозяйкой. Но мне пора. — Попыталась отлепиться от него она.
— Я вам тут на ходу пожевать прихватил, разберётесь. — Передал он ей пакет.
Маринка жевала банан, слушала смех подруг и думала: "Да на нас камуфляж. Мы умеем стрелять, бороться, рыть окопы и бросать гранаты. Но мы никогда не будем самоуверенными победительницами, а только побеждёнными. Мы женщины загадки. И этим интересны сильным мужчинам. Они уловили в нас главное. А именно: можем дать им внимание и сочувствие — это много. Мы абсолютный антипод вот этим разодетым надменным барышням, куклам и тем сильны. Ведь мы больше женщины чем они".
36
И опять плац. По мозгам бьёт команда:- Шагом марш. Раз, два. Раз два. Раз, два, левой. Прямо. Разговорчики в строю. Правое плечо вперёд. Ногу, тяните ногу. Раз, два, левой. Чётче шаг… Да-а! Жизнь рулетка. Взялся за гуж не говори, что не дюж. Вот мы закусив губы и шагаем. — Тяните ногу, — долетает опять до моих ушей. Да куда уж ещё-то тянуть. Она и так сейчас у нас отвалится и побежит отдельно от туловища. Третий курс, пора бы уж оставить нас в покое со строевым измором.
Одно отрадно, мы, попривыкнув к военной жизни, как-то враз прозрели ко всему крутящемуся вокруг. Ведь вокруг нас бег жизни никто не останавливал. Гоняли кровь красные рябины. Плела свои шёлковые сети осень. Отшуршала, сбросив свой наряд, укрыв им, как ковром дорожки и выставив словно на показ голые тела деревьев. Берёза прекрасна и в листве и нагая. Рябина тоже не хуже. Дуб величественен и силён своим мужским размахом. Но осень, есть осень и она не щадит ничего. Повяли яркие клумбы и пожухла трава. Захлестал по окнам дождь. Мы обрядились в бушлаты и стали похожи на маленькие стожки. Осень, конечно, не фонтан, но следом идёт зима, эта барышня ещё похуже. Так что печалиться нечего, пусть всё идёт, как идёт.
Возвращаемся вечером в автобусе, Маринка толкает меня под локоть. Я почти задремала. Дёргаюсь — приехали? но ничего подобного. Оборачиваюсь к ней:
— Что?
— На Ленку обрати внимание. — Шепчет она.
— Обратила и что? — ничего не поняла я.
— И ничего не видишь?
— Да вроде ничего. А что должна что-то видеть?
— Ты внимательнее посмотри. Грустная она и приплюсуй к этому то, что Славка у нас редко появляется.
— Неужели, а я не заметила… А ведь и правда. — Тут же схватываюсь я припомнив подробности. — Надо её сегодня разговорить. Что ж между ними произошло такого разъединяющего?
— Да мало ли… Надо у девчонок на курсе поспрашивать. Наши все слепые и глухие.
— Ты абсолютно права.
Но поговорить вечером как-то не получилось. Всегда так, когда надо руки не доходят или комплекс «неудобно» шпильки вставляет. Так получилось, ночью проснулись от того, что Ленка ревела. Правда, не сами, а подняла всех Наташа.
— Девчонки вставайте, Ленке плохо, — трясла она нас, как груши.
Мы повскакали, проморгались и бросились к Елене. Это было так неестественно. Ленка сильная, невозмутимая и вдруг ревёт.
— Елена Прекрасная, что за потоп?
— Что случилось, дома что?
— С твоим парнем проблемы?
Жгли мы её вопросами.
Ленка затрясла головой и проныла, что её не надо жалеть. Она, так сказать, не нуждается в этом. Просто у неё неприятности и чуть-чуть плохое настроение.
— А то мы не заметили. Давай не трави нас глупостями, выкладывай. К тому же неприятности, как нарыв надо уметь ликвидировать, чтоб душу не тянули.
— Подумаешь, новости. Воспользуйся советом кота Матроскина и продай что-нибудь ненужное или, избавившись от вещи, подари. Глядишь настроение и поднимется. — Влезла с советом Вика.
Ленка завыла и объявила, что ей такая ерунда не поможет, и она не очень любит жаловаться, к тому же, у неё больше нет парня.
Как будто мы любим. Но последняя её фраза всех насторожила.
— А куда он делся, — удивлённо высказала общее недоумение Натка, — я его сегодня только видела, живой твой слоник.
— Слоник, но не мой…
— Вот это номер, — всплеснула ручками Вика, — а ну рассказывай.
— А нечего рассказывать, бросил да и всё. Ушёл. Расстались. Разбежались. Перестали встречаться.
— Надо же какой разбег, — всунула нос опять Вика.
— С чего бы это вдруг? — присела перед ней на корточки Марина.
— Говорят, другую нашёл. Вы что не знали?
— Как другую? — опешила Марина, — зачем? Он же на тебя как на картинку смотрел?
— Значит, проморгался. — Всхлипнула Ленка. — Как раз недели три уж назад.
Лена не имела ничего против, чтоб быть стройнее и меньше ростом, но природа, как часто с ней бывает, слегка промахнулась. Девушка до бегства друга не воспринимала так болезненно свои габариты по этому поводу. А сейчас это вылилось в трагедию. Бросил, потому что нашёл интереснее, стройнее и красивее…
— Я думала, что ты его на хороший аркан посадила, не сорвётся, — сочувственно помотала головой Вика. — Как же ты прошляпила?
— Ерунда какая-то. — Продолжала удивляться Маринка. — Ты ничего не перепутала?
— Не приходит же и бегает от меня, как от прокажённой. — Высморкалась Ленка.
— Так, кончай реветь, давай аккуратно разберёмся. — Включилась в процесс и я. — Мучиться от любви и завоёвывать нас — это мужская прерогатива. Наша — строить планы и набрасывать аркан. Без информации мы не бойцы. Значит, девчонки собираем информацию. К кому он рванул и зачем? Аккуратнее только. А ты, Елена Прекрасная, не реви. Не смертельный случай.
— Да, не смертельный… Скажете тоже, — завыла опять Лена. — Располосовал надвое.
— На бабах и жизни каждый разрыв как на собаках заживает. Не заживёт — склеим. Всегда есть шанс. Не хнычь, заштопаем. "Спорный вопрос, конечно. Но сейчас не до щепетильности". Лучше займись делом и превратись в королеву. А сейчас спать.
Натка хрюкнула в кулачок. Я ей погрозила. Не то настроение у Елены, чтоб хихикать.
Не зацикливаясь, что перед нами стоит неразрешимая проблема. И не тратя драгоценные секунды на сомнения и всякую психологическую ерунду. Мы, как доберманы, рыскали весь день выуживая информацию. Это было не так уж и трудно. Оказывается, наш курсантский народ кроме учёбы, несмотря на табу, ещё и бурно тусуется. Это мы в пятой подобрались в доску правильные и не шатлые. Вечером обменялись добытыми сплетнями и пришли к неутешительному итогу. Выясняется курсом меньше и, следовательно этажом нас ниже, появилась, переведясь откуда-то одна легкомысленная особа. Вот парни и повалили к доступному телу. Ситуация прояснилась. К счастью не такая трагическая, как обрисовала её Елена, но вполне мерзкая.
— Это такая рыженькая? — уточняла Натка.
— Ну, с вечно засаленными волосами. Сущая помойка. — Разрисовала картинку Вика. — На что позарились то лопухи.
— Какая им разница, они разве понимают что в этом. Лишь бы отказа не было. К тому же не удивлюсь, если каждый идиот думает, что единственный у неё. Что же делать? — Расставляя тарелки, вопрошала Марина. — Так ведь та особа аркан набросит на этого недоделанного слонёнка и засосёт.
— Я заметила барышня не интеллигентная, такая может, — прокомментировала Натаха.
— Ты прямо блаженная, — осадила её Вика. — Интеллигентность — это уважение к человеку, а там к своему телу ноль. Надо бы ей как-то рога пообломать.
В ней бурлила невероятной силы возмущение, усиленное сочувствием к подруге. Да и нас раздирал не меньший азарт. К тому же, мы свободно болтали от того, что Лена сегодня дежурная и колдовала с ужином на кухне. С тех самых пор, когда с нашей сковороды вечно голодные парни ловко увели котлеты, и она жарилась сама по себе, мы при ней на кухне торчали неотлучно. Сейчас нам отсутствие подруги было на руку. Общались пока без неё в ожидании заветной сковородки. Хотя громкость надо бы прикрутить, а то эмоции выплёскиваем так, что в соседних комнатах, поди прислушиваются. Сделав соответственное лицо, я потрепала ножом, который держала в руке у языка, а потом около ушей. Вероятно, выражение моего лица их не удовлетворило и ясности к жестам не прибавило. Они, замерев в непонятках уставились на меня. Пожав плечами, устало отмахнулась, но объяснилась.