— О чем это вы? — перебил их Тим.
— Позитронная чувствительность, — медленно и задумчиво протянула Карин. — Просто я хотела знать, способен ли ПАППИ…
Тимми нетерпеливо воскликнул:
— Ну, ясное дело, ПАППИ живой! Это и ослу понятно. Я думал, мы обсуждаем мое будущее.
Карин смотрела задумчиво и отстранение.
— Я должна отвезти тебя в лабораторию, ПАППИ. И если мои подозрения подтвердятся, Сьюзен придется провести на тебе серию испытаний Тьюринга.
Тим уставился на мать. Вечно поглощена работой, думает только о ней, выбирая самые неудобные для этого моменты.
— Послушай, у нас тут серьезный разговор, а ты…
— До сих пор в лабораторных условиях нам еще не приходилось сталкиваться с полным пробуждением самосознания, — задумчиво пробормотала Карин. — Иными словами — с развернутым функционированием продвинутого позитронного интеллекта. Возможно, сказались условия продолжительного пребывания в семейном кругу, тесное общение с человеком… Нет, сперва надо обсудить это со Сьюзен. Нам надо провести целый ряд дополнительных исследований.
— Не хочу я обратно в лабораторию… — начал было робот.
— Боюсь, что придется, ПАППИ. Это грандиозный успех!.. Я хочу сказать…
— Да заткнитесь вы все и слушайте меня! — заорал Тимми. — Отныне я сам буду принимать все решения! И буду сам решать, где мне учиться, когда и как!
Карин взглянула на сына с таким выражением, точно забыла, что он находится здесь, рядом.
— Ну, конечно, Тимми. Но это очень важно и срочно, неужели ты не понимаешь?
«Ну вот, опять она за свое, — с горечью подумал он. — Опять на первом месте у нее роботы».
Университет на Луне финансировал обучение Тима.
Взамен он согласился принять участие в исследованиях, связанных с физическими нагрузками спортсменов в условиях невесомости. Теперь Тим уже не зависел от матери в денежном отношении. А Карин не приезжала навещать его, когда он поселился на орбитальной станции. Для нее главными оставались лаборатория и испытания на ПАППИ.
Во время каникул Тим подрабатывал ассистентом геолога, изучавшего лунный грунт. Следил за тем, чтобы коллекция его камней содержалась в порядке. Нельзя сказать, чтоб Тим тяготился этой работой, она мало чем отличалась от коллекционирования марок.
Других ребят, живущих с ним на станции, часто приезжали навестить родители. Хорошо одетые мужчины и женщины, со знанием дела обсуждавшие последние премьеры в интерактивном театре, а также политику. И всячески подчеркивающие необходимость сохранения традиционных человеческих ценностей в этом технократичном мире. Тот факт, что человек начал заселять космос и очень зависит от помощи роботов, вовсе не означал, что следует пренебрегать прелестями простой человеческой жизни, — семьей, физическим трудом. Так, во всяком случае, утверждали его новые друзья. Тим понимал, куда они клонят. Намекают на то, что работа его матери в «Ю-Эс Роботе» может грозить нешуточными осложнениями. «Механические люди», господи ты боже мой!.. Неужели она не понимает, как это глупо и недальновидно позволять роботам быть слишком уж умными? Ведь они предназначались стать слугами, а не партнерами человека во всех его начинаниях. И если люди забудут об этом, то в один прекрасный день их ждут нешуточные проблемы. И Тим чувствовал, как все больше и больше отдаляется от Карин.
Он даже перестал приглашать ее приехать.
Самой ослепительной и неотразимой из новых друзей была, разумеется, Сильвия Рэтбон, дочь промышленного магната, придерживавшегося старомодных убеждений, кои никак не разделяла с ним эта красавица. Она была так же далека от отца, как Тим — от матери. В Сильвии, как казалось юноше, было сосредоточено все, чего он был лишен в жизни, — деньги, большая семья, состоявшая из бесчисленных дядюшек, тетушек и двоюродных братьев и сестер. И, наконец, отец, баловавший ее самым безбожным образом. То была красивая, веселая, хрупкая и изящная девушка, подвижная, как ртуть. И к его величайшему изумлению, она по уши влюбилась в него, Тима.
Весной 27-го они поженились. Церемония была самая скромная, и проходила она в часовне, построенной в одном их обширных лунных кратеров. Молодые хотели сохранить это в тайне от родных, подождать, пока Тим не получит диплом геолога, на которого недавно стал учиться. Сильвия просто не осмеливалась выложить отцу эту новость — что вышла замуж за нищего студента. Но прошел год, и родилась Бет. И пришлось послать уведомление родителям и с тревогой и нетерпением ждать ответа.
Карин едва не забыла ответить — приписала поздравления в постскриптуме к очередному письму, которое ежемесячно посылала сыну по факсу.
Адвокат мистера Рэтбона уведомил их, что Сильвия вычеркнута из завещания, — во всяком случае, до тех пор, пока не разведется с мужем-голодранцем.
Содержать семью на студенческую стипендию и нерегулярные приработки было ох как непросто. Но они держались. Вечерами Тим возвращался домой к жене и ребенку, которых поселили в специальном отсеке для семейных. У Сильвии был маленький садик, где она гидропонным способом выращивала помидоры и кукурузу — существенная прибавка к их скудному рациону.
А для души, как любила выражаться, выращивала хризантемы. Впервые в жизни Тим чувствовал, что абсолютно счастлив, что у его дочери полная семья, которой был лишен он сам. Но вскоре он увидел, что денег на содержание этой семьи требуется все больше и больше, и восторги его поутихли.
Год спустя в надежде подзаработать он отправился в экспедицию с одним другом-геологом. И во время его отсутствия в жилой сектор попал небольшой астероид.
Он пробил покрытие, и из помещения начал выходить воздух. Автоматические воздушные шлюзы предотвратили утечку воздуха из других отсеков, но команда роботов-спасателей прибыла с запозданием, и Сильвия погибла. Девочка в это время находилась в яслях и не пострадала.
Счет за уничтожение останков Сильвии вывел Тима из ступора, в котором тот пребывал со дня гибели Сильвии, и он почувствовал, что может, наконец, заплакать. Почему-то он очень хорошо запомнил, что этот счет доставил ему робот.
Итак, колесо его жизни описало полный круг. Он, ребенок, выросший без отца, мальчик, которого воспитывала мать, должен был отныне растить и воспитывать девочку, лишенную матери. И он сломался. Все вокруг померкло, погрузилось во мрак.
Затем случились две вещи.
В его жизнь вошел Говард Рэтбон Третий, начавший самым настойчивым и отчаянным образом добиваться внучки. Он даже был готов заключить сделку с ее отцом на каких угодно условиях, лишь бы малышка досталась ему.
А затем вдруг доктор Сьюзен Кэлвин уведомила срочным факсом, что мать Тима, Карин, скоропостижно скончалась после непродолжительной, но тяжелой болезни, и оставила ему маленький дом в Нью-Йорке — тот, где прошло его детство. Он никогда не был близок с Карин, но с трудом представлял, что она навеки ушла из его жизни.
Принимать предложение Рэтбона страшно не хотелось — несмотря на огромные деньги, которые тот сулил. Но Тим понимал, что вечно прятать Бет от дедушки он не сможет.
Выход, казалось, был только один. И вот он улетел на Землю вместе с ребенком первым же рейсом.
Тим разглядывал старые полузабытые вещи из детства. Ничего ценного в доме не было, да и вообще, вряд ли весь этот хлам может пригодиться там, в колонии.
Надо сказать, что Карин никогда не занималась всерьез обустройством дома. Он упаковал в коробку серию бойскаутских книжек, которые были так милы его сердцу в детстве, старый альбом с марками с изрядно пообтрепавшимися уголками. Сунул туда же и телескоп, который помогал ему собирать ПАППИ.
Потом вынес коробку в холл и поставил ее у стены.
Тут его внимание привлекли длинные, покрытые серым слоем пыли царапины на паркетном полу. Он осторожно сдул пыль. Да, так и есть, следы от колесиков ПАППИ. И взору его представилась сцена: робот летит из гостиной к входной двери первым забрать почту и с визгом тормозит на скользком полу. Казалось, он видел, как их вносят в дом Карин — газеты, кричаще-яркие рекламные объявления, листки с зазывными предложениями вложить деньги в то или иное предприятие (он помнил, как всякий раз злилась мать, когда просьбы о деньгах поступали от людей с антироботскими настроениями) — короче, весь этот второсортный мусор, который запрещалось законом пропускать через факсы и другие средства связи. Сортировать этот бумажный хлам входило в одну из ежедневных обязанностей ПАППИ. «Бережет меня от инсульта», — часто говорила Карин.